Курсовая работа: Проблема террористической угрозы в психологии

В настоящее время проблема терроризма изучается с различных сторон. Если за рубежом исследования по психологии терроризма проводятся достаточно интенсивно, то в России они только начинают привлекать психологов.

Дата добавления на сайт: 03 июня 2025
Содержание

Введение
1. Проблема террористической угрозы в психологии
1.1 Сущность террористической угрозы как особой экзистенциальной ситуации
1.2 Психологические последствия террористической угрозы
1.3 Влияние средств массовой информации на формирование представлений о террористической угрозе
1.4 Проблема исследования террористической угрозы в отечественной психологии
Выводы по главе 1
2. Эмпирическое исследование особенностей переживания и понимания террористической угрозы молодежью г. Саранска
2.1 Организация и методы исследования
2.2 Особенности переживания террористической угрозы молодежью г. Саранска
2.3 Личностные особенности молодежи, связанные с переживанием террористической угрозы
2.4 Особенности понимания террористической угрозы современной молодежью
Выводы по 2 главе
Заключение
Список использованных источников
Приложения
Введение

В настоящее время проблема терроризма изучается с различных сторон. Если за рубежом исследования по психологии терроризма проводятся достаточно интенсивно, то в России они только начинают привлекать психологов.
В отечественной психологии изучением проблемы переживания террористической угрозы занимаются такие авторы, как Ю.В. Быховец [3; 5], В.В. Знаков [10], Т.А. Нестик [27], В.А. Соснин [26], Н.В. Тарабрина [28; 29], С.В. Цыцарев [35] и др.
Психологов интересуют не столько правовые или этические, сколько психологические, личностные и социально-психологические аспекты этой проблемы.
Психология терроризма - одна из наиболее значимых отраслей современной психологической науки. Она включает в себя несколько направлений: психологию терроризма, психологию посттравматических стрессовых расстройств у людей, ставших прямыми и косвенными жертвами терактов, роль средств массовой информации в проблеме терроризма. По мнению В.В. Знакова, одним из важнейших направлений психологии терроризма является изучение переживания и понимания людьми террористической угрозы [11].
Под переживанием и пониманием террористической угрозы понимается субъективная оценка риска стать жертвой теракта [5]. Важными социально-психологическими характеристиками террористической угрозы как социального феномена являются, прежде всего, публичность теракта и его направленность на устрашение широких масс населения. Терроризм без широкой огласки, без открытого предъявления требований не существует. Террористы принимают в расчет общественный резонанс, вызванный их действиями, за которым следует обвинение в адрес правоохранительных и властных органов, якобы неспособных защитить граждан. Терроризм - это всегда вызов обществу. С другой стороны, терроризм - средство психологического воздействия. Его отличительной особенностью является преднамеренное создание обстановки страха, подавленности, напряженности. Сам термин "террор" переводится как "страх", "ужас". Создание обстановки страха есть выражение терроризма, проявление его сути. Его главный объект - не те, кто стал жертвой, а те, кто остался жив. Его цель - не убийство, а устрашение и деморализация живых [27].
Кроме того, современный терроризм самым тесным образом связан со средствами массовой информации, которые существенно усиливают косвенное воздействие террористических акций. Как пишут В.А. Соснин и Т.А. Нестик, "без средств массовой информации не было бы современного терроризма". Он не знает никаких границ в пространственном отношении, а имеет только политико-психологические границы. Средства массовой информации создают терроризму "виртуальное пространство", через которое можно добиться политических и психологических воздействий на реальный мир [27].
В исследованиях В.В. Знакова установлено, что молодежь значительно больше, чем взрослое население, переживание террористическую угрозу, проявляет большую тревожность, ниже оценивает доброжелательность мира [11].
В связи с этим изучение особенностей переживания террористической угрозы именно молодежью является достаточно актуальной проблемой, связанной с решением практической задачи профилактики негативных эмоциональных и личностных последствий такого переживания.
Настоящее исследование посвящено рассмотрению психологических особенностей понимания и переживания террористической угрозы молодежью города Саранска.
Актуальность исследования обусловлена ростом террористической активности в современном мире, многочисленностью жертв террористов и огромным материальным и психологическим ущербом, наносимым терроризмом.
Объект дипломной работы - психологические особенности молодежи.
Предмет исследования - психологические особенности понимания и переживания террористической угрозы молодежью.
Целью исследования является изучение особенностей понимания и переживания террористической угрозы молодежью г. Саранска.
Задачи исследования:
1) Теоретически проанализировать проблему террористической угрозы в психологии;
) Экспериментально изучить особенности понимания и переживания террористической угрозы молодежью;
) Выявить личностные особенности, связанные с пониманием и переживанием террористической угрозы молодежью.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
) Установлено, что характер понимания и переживания террористической угрозы у людей, проживающих там, где не было терактов, связан с такими личностными характеристиками как уровень макиавеллизма, личностная тревожность, способность контролировать ситуацию;
) Показано, что женщины сильнее переживают и иначе понимают террористическую угрозу, чем мужчины.
Методы исследования:
теоретические (анализ научной литературы, системно-структурный анализ и обобщение);
эмпирические ("Шкала базисных убеждений" (Р. Янофф-Бульман), "Опросник Спилбергера на личностную тревожность" (Ч.Д. Спилбергер), "Методика исследования макиавеллизма личности" (Р. Кристи, Ф. Гейз), "Тест смысложизненных ориентаций" (Дж. Крамбо, Л. Махоли), "Опросник переживания террористической угрозы" (Н.В. Тарабрина, Ю.В. Быховец), "Шкала танататической тревоги" (Д. Темплер), Опросник понимания террористической угрозы (В.В. Знаков), "Личностный дифференциал" (НИИ им.В.М. Бехтерева);
математическая и статистическая обработка результатов исследования.
Практическая значимость исследования заключается в следующем:
1) Данные, полученные в исследовании, могут применяться при разработке профилактических мероприятий, обучающих программ и рекомендаций по работе с разными возрастными группами населения в ситуациях совершенных террористических актов;
) Результаты исследования могут послужить основой для разработки новых, современных технологий профилактики и предотвращения терактов, поскольку именно адекватное понимание может быть положено в основу коррекционного вмешательства в вопросах предотвращения террористической угрозы;
) Результаты исследования могут быть использованы при разработке тренингов-семинаров и лекционных курсов при преподавании психологии экстремальных ситуаций и других психологических дисциплин.
Работа состоит из введения, двух глав, выводам по ним, заключения и списка использованных источников.
1. Проблема террористической угрозы в психологии

1.1 Сущность террористической угрозы как особой экзистенциальной ситуации

По определению Министерства обороны США, терроризм - это "преднамеренное использование насилия или угрозы насилия для того, чтобы внушить страх, предназначенный для запугивания (принуждения) правительства или общества, достижения целей, которые, как правило, являются политическими, религиозными или идеологическими" [49].
В психологической науке к настоящему моменту накоплено немало данных, свидетельствующих о стрессогенной природе террористической угрозы. Показано, что террористические акты способны вызывать различные формы психической дезадаптации [45] как у непосредственных, так и у косвенных их жертв [28; 13; 8; 3; 5].
Под косвенными жертвами подразумевают получавшую информацию о терактах из СМИ и других форм межличностной коммуникации часть населения, у которой определяется психопатологическая симптоматика, возникшая после терактов.
Переживание террористической угрозы оказывает непосредственное влияние на психику человека, подвергая испытанию его эмоционально-личностную устойчивость [5].
Психологическая структура переживания угрозы, согласно нашему представлению, состоит из трех компонентов: когнитивного, эмоционального и поведенческого.
Когнитивный компонент - это репрезентация осознаваемого уровня реальности угрозы, ее вероятности и возможных последствий. Эмоциональный компонент заключается в восприятии внешней среды и оценке субъективной значимости для человека отдельных компонентов ситуации, непосредственно связанных с вовлеченностью эмоций.
Поведенческий компонент включает в себя те особенности поведения, которые субъективно оцениваются человеком как реакции на теракт [5].
Таким образом, переживание террористической угрозы интерпретируется как обобщенное и относительно устойчивое переживание, которое для некоторой части людей приобретает особую значимость, становясь важной составной частью актуального психического состояния.
Террористическая угроза отличается от других стрессоров тем, что переживание угрозы жизни относиться к будущему человека и формируется, как правило, после того, как человек стал жертвой или свидетелем терактов и их последствий [29]. Рассмотрим особенности критической, кризисной и экзистенциальной ситуаций с ситуацией террористической угрозы.
Экзистенциальный кризис по В. Франклу - это состояние тревоги, чувство глубокого психологического дискомфорта при вопросе о смысле существования [33].
Экзистенциальный кризис иногда порождается значительным событием или переменой в жизни человека. Обычно событие заставляет человека задуматься о собственной смертности, снимая психологический барьер, защищавший от этих неприятных мыслей. Типичными примерами подобных событий являются смерть любимого человека, возникшая реальная угроза жизни, использование психоделиков типа LSD , взросление и уход собственных детей из дома, достижение определённого возраста или длительное заключение в одиночной камере, а также террористическая угроза [36 ].
Если рассмотреть ситуацию террористической угрозы в контексте данного феномена, то можно заключить, что существует достаточно значимое соответствие между этими понятиями. Действительно, ситуация утраты вследствие террористической атаки может стать своеобразным условием возникновения экзистенциального кризиса в самом общем виде. С другой стороны, если ввести понятие посттравматического синдрома как явного и закономерного результата террористического воздействия, то заключаем, что он в меньшей степени соотносим с таким кризисом, хотя, фактически, может иметь общий источник.
Возникновение экзистенциального кризиса в большей степени детерминировано длительной неудовлетворенностью собственным существованием как человека, тогда как ситуация террористической угрозы может стать своеобразным спусковым крючком для развития экзистенциальных проблем. Таким образом, экзистенциальный кризис соотносим с последствиями террористического воздействия, но не является показателем состояния террористической угрозы.
Критическая ситуация в самом общем виде должна быть определена как ситуация невозможности, т.е. это такая ситуация, в которой субъект сталкивается с невозможностью реализации внутренних необходимостей своей жизни (мотивов, стремлений, ценностей и пр.). Можно говорить о нескольких видах критических ситуаций: стресс, конфликт, фрустрация и кризис. Предметом нашего интереса являются конфликт и кризис [6].
Конфликт в данном контексте понимается как ситуация, в которой на индивида одновременно действуют противоположно направленные силы примерно равной величины. Наряду с "силовыми" линиями ситуации активную роль в разрешении конфликтов, их понимании и видении играет сама личность (по К. Левину). Таким образом, ситуация террористической угрозы представляет собой столкновение двух тенденций:
) явного результата деструктивной деятельности террориста (будь то разрушение, убийство, в общем - поломка текущего образа жизни отдельного, вовлеченного в ситуацию террористической угрозы, человека);
) стремление включенного в данную ситуацию человека понять ее, а впоследствии избежать угрозы [15].
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что субъект не в состоянии изменить первую из указанных тенденций - в лучшем случае он способен занять позицию отстраненного наблюдателя. Таким образом ситуация конфликта в большей степени (если не брать в учет прямое столкновение террориста и оппозиционной ему силы) соотносима с позицией косвенного участника - того, кто не явно включен в саму террористическую ситуацию, но испытывает ее опосредованное действие (через СМИ или взаимодействие с непосредственными участниками).
Теперь обратимся к кризису. Под кризисом понимается состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках прежней модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека. Ситуация террористического воздействия характеризуется практически полной невозможностью для участника повлиять на нее. Воздействие настолько сильное, что результатом его может быть абсолютная деформация поведения, направленная на сохранение жизни, редукция моральных норм и ограничений. Действительно, это определение является соответствующим реальности даже без применения к ситуации террористического воздействия. Страх смерти, боязнь утраты являются, фактически, неотъемлемым компонентом ситуации террористической угрозы и в этом выражается критичность данной ситуации [6].
Кризисная ситуация онтологическим полем имеет "жизнь как целое", по Ф.Е. Василюку, что соотносимо с ситуацией террористической угрозы, где под вопрос ставится выживание человека и дальнейшее его нормальное функционирование [6].
Становится ясно, что проблема понимания террористической угрозы - неоднозначна, т.к. ситуация террористической угрозы имеет свои особенности и динамику. Было определено, что наибольшую силу имеет критическая ситуация, при которой конфликт представляет собой более общее понятие, конкретизирующееся в большей степени в мыслях и поступках косвенных участников ситуации террористической угрозы. Экзистенциальный конфликт может быть вызван непосредственным или опосредованным включением в опасную ситуацию. Кризисная ситуация в большей степени соответствует ситуации террористической угрозы.
1.2 Психологические последствия террористической угрозы

Чаще всего отрицательные психологические последствия терактов описываются с помощью клинико-психологической терминологии: фобические, ипохондрические, панические и депрессивные реакции, индуцированные состояния, ужас, чувство беспомощности и пр. [37]. Кроме того, у косвенных жертв терактов проявляются признаки посттравматического стресса различной степени выраженности, в отдельных случаях достигающих клинического уровня - посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) [5].
Террористическая угроза характеризуется, прежде всего, сверх-экстремальным воздействием на психику человека, вызывая у него травматический стресс, психологические последствия которого в крайнем своем проявлении выражаются в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР). Оно возникает как затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой жизни или здоровью.
Интенсивность стрессогенного воздействия в этих случаях бывает столь велика, что личностные особенности или предшествующие невротические состояния уже не играют решающей роли в генезе ПТСР. Их наличие может способствовать его развитию, отражаться в течение или клинической картине. Однако ПТСР может развиться в катастрофических обстоятельствах практически у каждого человека, даже при полном отсутствии явной личностной предрасположенности.
Известно, что ПТСР характеризуется тремя группами симптомов:
) навязчивыми переживаниями по поводу травматического события;
) стремлением избегать любых ситуаций, напоминающих о травматическом событии;
) повышенной физиологической реактивность организма и эмоциональной возбудимостью.
террористическая угроза молодежь психологический
Психологические воздействия угрозы терроризма способны принять характер психической эпидемии. Атмосфера террора, страха зачастую сменяется на двойственную, внутренне противоречивую атмосферу бессильной, беспомощной подверженности чужой злой воле, ожидания вреда и ущерба, с одной стороны, и оскорбленного достоинства, настороженности и повышенной готовности к отражению угрозы с другой. Все это проявляется расстройствами поведения и деятельности: почти полным падением трудоспособности, концентрацией внимания на психотравмирующих событиях.
Широкая распространенность расстройств сна (бессонница), изобилие жалоб на плохое самочувствие (в основном на спастические сердечно-сосудистые расстройства), сопутствуют чувству вины в форме самоупрека за испытываемое чувство радости и облегчения, что опасность миновала.
Помимо людей, оказавшихся в опасной ситуации, страдают и их близкие родственники. Они оказываются в ситуации "психологического раскачивания", во власти колебаний от надежды к отчаянию. Все они обнаруживают острые реакции на стресс с характерным сочетанием аффективно-шоковых расстройств (горя, подавленности, тревоги), паранойяльности (враждебного недоверия, настороженности, маниакального упорства) и соматоформных реакций (обмороков, сердечных приступов).
Ситуация заложничества является максимально психотравматичной и обладает наибольшим агрессологическим потенциалом. Максимально выражена фрустрация потребностей самосохранения, которому невозможно противодействовать (переживание беспомощной подверженности смертельной угрозе). Столь же максимально выражена фрустрация потребностей самоопределения: отрицается самоценность жизни и личности заложника. Интенсивность переживания угрозы вырастает до масштабов параноидности: переживаются ужас, парализующий страх. Источником этой смертельной угрозы является активный внешний стрессор - террористы, которые ставят заложников в ситуацию, характерную для шизофрении, максимально психопатогенную. Состояние освободившихся заложников определяется остаточными явлениями аффективно-шоковых реакций с картиной адинамической депрессии и чертами астении, апатии. Характерно нежелание вспоминать пережитое, скорее лечь спать и все забыть, быстрее вернуться к обычной жизни.
Следует помнить, что заложничество отличается от непосредственной террористической опасности (взрывов, выстрелов) тем, что сразу заставляет человека переживать вероятность скорой смерти. Это переживание отсутствует при непосредственной атаке, где оно появится спустя время. В ситуации заложничества, напротив, ожидание смерти появляется сразу. Здесь нет той самой паузы, которая обычно дает облегчение эмоциональному состоянию. Более того, в психопатологическом плане, в ситуации заложничества один страх (отсроченный, в виде запоздалых переживаний уже произошедшего захвата заложников) постепенно накладывается на другой страх (ожидания смерти), как бы удваивая переживания.
Разнообразные и тяжелые расстройства со стороны вегетативной нервной системы, безусловно, свидетельствуют о значительной пертурбации во всем организме. Шок, связанный с переживанием террористической опасности, приводит к срыву нервно-психического тонуса, обуславливает лабильность телесных и психических функций и создает благоприятную почву для выступления всевозможных реакций. Здесь значение констелляции и, в частности, конституционального момента, конечно, очень велико. Но, возможно, именно здесь, значение экзогенного момента является не только превалирующим, но и решающим. Он не только вскрывает то или иное предрасположение, не только является поводом для развития болезненной в обычных условиях человеческого бытия реакции, но и является прямой причиной, определяющей генез, течение и во многом содержание реакции.
Наиболее удобным является разделение наблюдавшихся после террористической опасности реакции на две группы:
) случаи острого испуга;
) случаи страха перед переживанием, связанным с испугом.
Такое деление условно, так как могут наблюдаться оба момента. Как и следует ожидать, реакции, связанные с острым испугом, протекают по филогенетически древним путям. Страх всегда связан с инстинктом самосохранения. С биологической точки зрения, защитные реакции могут быть или положительными, агрессивными, или отрицательными, пассивными. Угроза жизни ставит человека лицом к лицу с проблемой выживания; вся его психика подвергается жестокому потрясению и вынуждена подчиняется инстинкту самосохранения.
Первый тип реакции - собственно-автоматические острые реакции, связанные с защитными действиями скоротечного характера, которые протекают автоматически, вне нашего сознания и о которых впоследствии может не быть никаких воспоминаний. Это свидетельствует о шоке, об оглушении, о чисто рефлекторных защитных действиях, об отсутствии мысли в первые моменты.
Другой тип реакции - ступор (явление обмирания). Психологи затрудняются в объяснении механизма оцепенения. Возможно, такая реакция заимствована человеком от животных предков, которые замирали, притворяясь мертвыми, чтобы не стать добычей хищника. Таким образом, структуры защищаются от ужаса и получают время, необходимое для того, чтобы прийти в себя. Паузы такого рода бывают крайне необходимы для последующего принятия хотя бы относительно адекватного решения. Почти все жалуются на ослабление работоспособности, быструю утомляемость, на трудность сосредоточиться, на то, что умственный труд тяготит, на отсутствие потребности в постоянной деятельности, на то, что работа выполняется не "по принципу реальности", целесообразности, а "по принципу удовольствия". Бросается в глаза сужение интересов. Сужение объема содержания сознания крайне типично. Это свидетельствует об изменении тонуса душевной жизни. Также наблюдается расстройство памяти. Этим же можно объяснить своеобразное понижение критики, ослабление силы логического мышления. К описываемым явлениям относятся и патологически усиленная внушаемость.
У индивидов доминирует выраженное переживание трагизма происходящего, пронизывающее всю психику, а также сильные чувства утраты и потери, порождающие переживания вины, отвращения и стыда, манифестные тревожно-депрессивные расстройства в связи с самоупреками в действительных или мнимых упущениях.
Выявляются астенические, депрессивные, дисфорические расстройства, а также расстройства психики и поведения, связанные со злоупотреблением алкоголем. Падает трудоспособность, нарушается внимание и память. Выявляются эмоциональная лабильность, расстройства сна, потеря аппетита, веса, мышечная слабость и разбитость. Упоминание темы может вызывать аффективно окрашенный отказ "обсуждать эту тему с неспециалистами".
По прошествии времени преобладает депрессивная оценка происходящего, "аффект мучительного недоумения", сосредоточенность на психотравмирующих событиях, горечь, озлобленность. Наблюдается злобно-тоскливо-наряженный аффект, на фоне которого спонтанно или при незначительных поводах выявляются реакции враждебного недоверия, отчужденности, настороженности. Настроение может колебаться от мрачной подавленности к веселью с язвительными, оскорбительными выпадами в адрес окружающих.
Индивиды с ПТСР могут заявлять о болезненном чувстве вины по поводу того, что они остались живы в то время, как другие погибли или по поводу того, что они вынуждены были сделать для того, чтобы выжить. Фобическое избегание ситуаций или действий, которые имеют сходство с основной травмой или символизируют ее, может интерферировать на межличностные взаимосвязи и вести к супружеским конфликтам, разводу или потере работы. Может иметь место иное сильное сочетание симптомов, которое является наиболее распространенным в связи со стрессовым воздействием, связанным с межличностными отношениями: нарушение аффективной сферы; саморазрушительное и импульсивное поведение; диссоциативные симптомы; соматические жалобы; чувства неспособности к деятельности, стыда, отчаяния или безнадежности; постоянное чувство ущербности; потеря веры в то, что ранее поддерживало; враждебность; социальная оторванность; чувство постоянной угрозы; ослабление взаимосвязей с другими людьми; или изменение существовавших у индивида ранее личностных особенностей. Перенос акцента на различные виды деятельности, выполнение которых отвлекает от чувства беспокойства и от внутренних переживаний, приводит к положительным эмоциям, способствует отвлечению от мыслей о теракте [14].

1.3 Влияние средств массовой информации на формирование представлений о террористической угрозе

Современный терроризм самым тесным образом связан со средствами массовой информации, которые существенно усиливают косвенное воздействие террористических акций. Терроризм не имел бы смысла, если бы его результаты телевидение не доносило бы в каждый дом. Сегодня телевидение является соучастником террористов, оно вдумчиво и творчески делает именно то, что требуется террористам - рассказывает о них и показывает результаты их деятельности [12].
Как пишут В.А. Соснин и Т.А. Нестик, "без средств массовой информации не было бы современного терроризма". Он не знает никаких границ в пространственном отношении, а имеет только политико-психологические границы. Средства массовой информации создают терроризму "виртуальное пространство", через которое можно добиться политических и психологических воздействий на реальный мир [27].
Исследования влияния СМИ на формирование субъективного образа произошедших терактов проводятся как за рубежом, так и у нас в стране. Так, В.В. Нуркова с соавторами отмечают, что СМИ обеспечивает максимальное приближение виртуальной информации к непосредственно пережитой, так как за счет визуальных теле и фото образов она добавляет недостающий чувственный материал [19].
Важными социально-психологическими характеристиками террористической угрозы как социального феномена являются публичность теракта и его направленность на устрашение широких масс населения. Терроризм без широкой огласки, без открытого предъявления требований не существует. Террористы принимают в расчет общественный резонанс, вызванный их действиями, за которым следует обвинение в адрес правоохранительных и властных органов, якобы неспособных защитить граждан. Терроризм - это всегда вызов обществу. С другой стороны, терроризм - это средство психологического воздействия. Его отличительной особенностью является преднамеренное создание обстановки страха, подавленности, напряженности. Сам термин "террор" переводится как "страх", "ужас". Создание обстановки страха есть выражение терроризма, проявление его сути. Его главный объект - не те, кто стал жертвой, а те, кто остался жив. Его цель - не убийство, а устрашение и деморализация живых [27].
Стресс возникает не только у непосредственных участников психотравмирующих событий, но и у сторонних наблюдателей, которые с помощью СМИ становятся косвенными участниками произошедшего. СМИ и другие средства коммуникации, передавая сообщения о террористических актах, способствуют оказанию психологического воздействия на уязвимую к данной угрозе категорию лиц. Постоянное освещение катастроф, трагических и криминальных событий создает общий негативный фон неуверенности и тревоги, который является почвой для невротических и стрессовых расстройств [48; 28; 8].
Кроме того, чрезмерная фиксация негативной информации в СМИ формирует определенное психологическое состояние, заключающееся в ощущении утраты контроля над обстоятельствами, существенными для собственной жизни, что является причиной развития различных видов психической дезадаптации [28]. Террористическая угроза относится к числу травматических стрессоров, способных вызвать у некоторой, уязвимой части населения признаки посттравматического стресса [4].
К основным проблемам освещения терроризма в СМИ исследователи относят следующие:
)"Эффект заражения" - один из основных концептов в дискурсе о связи терроризма со СМИ. В наиболее обобщенном виде суть данного эффекта выразил И. Александер: "В США стандартный репортаж о терроризме смотрит аудитория примерно в 40 млн. человек. Каков шанс, что он привлечет внимание какого-нибудь неуравновешенного психопата и это подтолкнет его к участию в терактах в будущем? Если мы предположим, что одна десятая одного процента - неуравновешенные люди в пограничном состоянии, то в итоге получим 40 тыс. потенциальных маньяков. Если возьмем одну тысячную от одного процента, получится, тем не менее, четыре сотни. Если одну стотысячную от одного процента, то у нас все равно останется четыре человека, которых достаточно для совершения типичного теракта" [38].
По словам другого специалиста Б. Дженкинса, “общество определенно считает, что освещение терроризма ведет к его распространению”. Кроме того, подобного мнения придерживаются и террористы. Многие из них признавали влияние освещения терактов в СМИ на их последующие террористические действия [43].
Существует немного исследований, которые бы обосновывали существование причинно-следственной связи между распространением терроризма и его освещением в СМИ.
Отмечая, что мнение о существовании "эффекта заражения" стало общим местом в работах о взаимосвязи терроризма и СМИ, Р. Пикард следующим образом описывает представленные варианты доказательств и приводит контраргументы. На проблему освещения терроризма могут проецироваться выводы о влиянии на зрителей показа насилия и преступлений в СМИ. Однако исследования медийной репрезентации этих явлений остаются "одним из самых жарких полей спора в социальных науках". В лучшем случае можно сказать, что изображение насилия и преступлений в СМИ не склоняет аудиторию к большему уровню насилия, но может повлиять на некоторых людей, у которых есть антисоциальные наклонности, и способствовать распространению неуверенности и страха среди остальных [47].
В 1991 г.Х. - Б. Бросиус и Г. Вайманн с применением методик анализа временных рядов и статистического перекрестного анализа, взяв в качестве источников 11 газет на пяти языках, частично доказали "эффект заражения". Они пришли к ряду выводов. Первый состоит в том, что "за месяцем с повышенным уровнем террористической активности (и, следовательно, повышенного внимания к освещению терроризма) следует месяц с понижением активности". Второй заключается в том, что "через шесть-семь месяцев после увеличения или уменьшения интенсивности освещения частота террористических актов соответственно увеличивалась или уменьшалась" [39].
Таким образом, исследователи пришли к выводу об опосредованной связи между интенсивностью освещения терроризма в СМИ и нарастанием террористической активности.
) "Спираль насилия" и "баланс террора"
Совершение терактов и соответствующее освещение их в СМИ формирует то, что М. Чериф Бассиуни назвал "эффектом иммунизации". Он проявляется в трех формах:
повышение уровня общественной толерантности к насилию, связанное с постоянным освещением террористических действий в СМИ: общество способно выдержать более высокий его уровень, а само насилие и насильственные действия террористов начинают восприниматься как факт жизни. В особенности, когда подобное освещение воспевает насилие и изображает его выгодную тактику. Отрицание насилия может подвергнуться эрозии, терпимость общества к насилию возрасти, а само оно может войти в психологию общества как приемлемое поведение. Таким образом, моральная оппозиция насилию снижается, а иммунитет по отношению к нему возрастает. Это способствует проникновению насилия во все сферы общественной и частной жизни;
восприятие обществом терроризма как абсолютно чужеродного явления, вызванное изображением террористов как сумасшедших или как индивидов (организаций), которые находятся вне рамок социального контроля. В итоге игнорируются общественные проблемы, ставшие побудительными мотивами для деятельности террористов;
притупление общественной реакции на террор, связанное с абстрактным и безличным изображением теракта, его вредоносного эффекта, а также его жертв. Жертва представляется при этом не как индивид, а как заложник. Со временем общественное внимание фокусируется практически полностью на политическом измерении инцидента, становясь невосприимчивым к его человеческому измерению [40].
С приобретением обществом иммунитета к насилию возникают два последствия: повышается уровень насилия, необходимый для достижения целей устрашения; нарастает численность тех, кто готовы прибегнуть к насилию. Таким образом, используя терминологию Черифа Бассиуни, "увеличиваются вирусный и устрашающий эффекты терроризма" [40].
Логика погони за сенсацией, характерная для СМИ, их повышенное внимание к террористам, а также постепенное "привыкание общества" к насилию приводят к тому, что массовый террор становится "будничным, таким же массовым продуктом, как автомобиль" [20]. В совокупности эти факторы вызывают к жизни "спираль насилия".
Представляется бесспорным, что деятельность СМИ способствует искажению восприятия. Оно, как пишет Хоффман, "выражается в завышенной оценке вероятности пострадать в ходе теракта и является по большей части прямым отражением несоразмерного освещения действий террористов СМИ" [34]. Страхи значительно превосходят реальную угрозу. Это тоже выгодно террористам, поскольку каждый следующий теракт воспринимается все более ужасающим по сравнению с предыдущим.
Таким образом, страх в восприятии терроризма усиливается, что служит для террористов доказательством эффективности их деятельности. Однако постепенное "обудничивание терроризма" и все менее охотное освещение средствами массовой информации терактов заставляет их продвигаться вверх по "спирали насилия". Любое положение на "спирали насилия" как последствия вышеназванных эффектов описывается определенным "балансом террора". Под этим термином понимается соотношение уровня насилия и уровня толерантности по отношению к нему общества, а также реакция властей.
Габриэль Вайманн уделяет большое внимание роли Интернета в распространении террористической угрозы. Он отмечает, что в 1998 году около половины из тридцати террористических организаций, внесенных США в список “Иностранных террористических организаций" имели веб-сайты, а к 2000 году уже практически все террористические группы обнаружили свое присутствие в сети. Терроризм в Интернете - очень динамичное явление: сайты появляются внезапно, часто меняют формат, а затем так же стремительно исчезают, или во многих случаях создают видимость исчезновения, меняя свой адрес, но сохраняя содержание.
Сайты подобного содержания, как правило, направлены на три группы пользователей:
1. Текущие и потенциальные сторонники. Террористические сайты используют лозунги и выставляют на продажу изделия: значки, футболки, флаги, видеозаписи, аудиокассеты. Вся эта продукция рассчитана на "сочувствующих" данной организации. Часто организация, заинтересованная в локальной поддержке в какой-либо местности, создает сайт на соответствующем языке, располагая на нем детальную информацию о действиях и внутренней политике организации, ее союзниках и врагах.
2. Мнение международного сообщества. На международную аудиторию, непосредственно не вовлеченную в конфликт, но в некоторой степени заинтересованную в проблеме, нацелены сайты на иных (кроме местного) языках. Большинство сайтов имеют версии на нескольких языках. Для удобства иностранных посетителей сайты представляют основную информацию об организации с множеством второстепенных исторических обзорных материалов. Судя по содержанию многих сайтов, в потенциальную аудиторию включены также иностранные журналисты. Для озвучивания позиции организации в традиционных СМИ используются пресс-релизы на сайтах. Детальная второстепенная информация очень полезна для международных корреспондентов. Один из сайтов Хезболла прямо обращается к журналистам, приглашая к сотрудничеству через электронную почту пресс-центра организации.
3. Аудитория “врага”. Усилия по достижению аудитории “врага” (т.е. граждан государств, против которых борются террористы) не столь очевидно вытекают из содержания многих сайтов. Однако, некоторые сайты направляют усилия на деморализации противника, угрожая нападением и вызывая чувство вины за мотивы и поведение неприятеля. Они также стремятся стимулировать общественные дебаты в государствах-врагах, повлиять на общественное мнение и ослабить поддержку обществом существующего режима.
Таким образом, третья группа пользователей, то есть аудитория "врага" начинает понимать террористическую угрозу, как нечто реально существующее и опасное. Автор статьи отмечает, что, несмотря на постоянные преследования, которым в последние годы подверглась организация Аль-Каиде, она способна провести кампанию по внушению паники. С 11 сентября 2001 года организация последовательно размещала на своих сайтах сообщения о планировании “большого нападения" на цели в Америке. Эти предупреждения получили широкое распространение в печати, что помогало сеять чувство страха и незащищенности во всем мире, и особенно в США.
Габриэль Вайманн в своем исследовании ставил задачу изучения воздействия телевизионных трансляций терроризма на тревожность зрителей. Испытуемыми были 120 молодых израильских взрослых, случайно распределённые по территории вещания телеканалов, транслирующих ("террор группы") и не транслирующих ("нонтеррор группы") терроризм, и ассигнованные к одному из трёх интервенционных условий, предшествующих проявлению тревожности - познавательно базированному, эмоционально базированному или никакому. Беспокойство было измерено эксплицитно и проективно до и после вмешательства. Результаты показали более высокий уровень тревожности после теста в "террор группах", чем в "нонтеррор группах". В террор группах терапевтическое воздействие привело к снижению послетестового уровня эксплицитной и проективной тревожности чем при контрольном воздействии, с преимуществом когнитивного воздействия на проективную тревожность. В "нонтеррор группе" эмоциональное воздействие привело к более высокой послетестовой тревожности при эксплицитном измерении. Данные указывают на вредоносные эффекты телевизионного охвата проблемы терроризма и предполагают предварительные меры по повышению цензуры.
Тревожность - субъективное состояние страха терроризма, которое может быть либо чертой характера, либо преходящей чертой или и тем и другим [17 ].
В ситуациях продолжительного воздействия опасности, таких как присутствие в зоне конфликта или террористической угрозы, пробуждение беспокойства может прекратить быть механизмом регуляции и стать истощающим процессом, который является вредоносным для психического и физического здоровья [44]. В случае с телевизионными трансляциями терроризма, обнаружение более высокого уровня тревожности после предъявления видео материалов о терроризме подразумевается само собой.
Терроризм и его освещение в СМИ стали чрезвычайно актуальной проблемой человечества начала XXI в. Коммуникационные аспекты терроризма играют значимую роль в современном обществе, опутанном различными информационными сетями. Особую важность описанные в статье эффекты начинают приобретать в наши дни, когда "новые СМИ" (в первую очередь Интернет) с их слабой контролируемостью и многообразием мнений оказываются все более важным фактором общественной жизни.

1.4 Проблема исследования террористической угрозы в отечественной психологии

Исследования терроризма входят в число наиболее актуальных для социальных, политических и экономических наук, в то время как в отечественной психологии теоретические и практические разработки по этой проблеме крайне разрозненны и их сравнительно немного.
Проблематика терроризма в отечественной психологической науке начала интенсивно исследоваться с начала 1990-х гг. прошлого века. Своеобразной отсчетной точкой в истории ее развития является "круглый стол" "Психологи о терроризме", организованный в 1994 г. журналами "Государство и право" и "Психологическим журналом", в котором приняли участие психологи с различными профессиональными интересами. На "круглом столе" были обсуждены разные аспекты этого феномена и связанные с этим практические задачи специалистов. Главное, что на этой встрече было зафиксировано обоснование системности и сложности этого социального феномена. Было признано, что терроризм имеет этнические, религиозные, социально-экономические и идеологические причины. Его основу составляют осознание несправедливости в распределении мировых экономических ресурсов, традиция насилия, существование экстремистских групп, слабость политического руководства стран, эрозия доверия к существующей власти и глубокие разноглася элит.
Начиная с этого периода, возрастает интенсивность проведения теоретических и прикладных исследований в данной области; проблема терроризма становится предметом активного профессионального обсуждения. Отечественные психологи включаются в международные исследовательские проекты, в частности, принимают участие в постоянно действующей международной конференции "Мировое сообщество против глобализма, преступности и терроризма" (2004), организаторами которой являются Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум, Национальный антикриминальный и антитеррористический фонд (Россия) и Комитет Государственной Думы РФ по безопасности.
К числу значимых событий в жизни психологического сообщества последних лет можно отнести также участие психологов в ряде междисциплинарных форумов, организованных Институтом психоанализа, возглавляемого д. п. н. М. Решетниковым, а также в работе конференций, проводимых по инициативе правоохранительных органов, "круглого стола" "Терроризм в современном мире" [36].
Сегодня налицо явное доминирование теоретического подхода к феномену терроризма и крайняя скромность в изложении базового фактологического материала. Возможно, это связано с "молодостью" этой проблематики для отечественной науки, что делает совершенно необходимым проработку ее "теоретических" этажей. Но именно Россия создает богатый фактологический материал по данному направлению. Тем не менее, теоретики в своих исследованиях обходят эту фактологию, предпочитая строить свои выводы либо на историческом, либо на зарубежном материале.
Безусловно, уровень таких теоретических исследований не столь высок, не говоря уже о проблеме практической ценности выводов и предложений. Суть социального заказа психологической науки на данный момент распадается на два основных направления:
объяснить природу терроризма;
предложить обществу (конкретным структурам - силовым, например) эффективные средства противостояния террористическому взрыву.
Налицо разрыв между высококлассными специалистами-теоретиками и специалистами, самой жизнью поставленными перед необходимостью решать совершенно конкретные задачи по борьбе с различного рода проявлениями террористической активности.
Сегодня психологи стараются выделить ключевые направления анализа терроризма. Во-первых, фундаментальный подход, то есть понимание самой природы терроризма независимо от социально-экономического контекста в качестве некоего онтологического инварианта. Здесь должны довольно мирно интегрироваться представления самых разных наук (околонаук), школ и концепций.
Второе направление должно отталкиваться от некоторых фундаментальных представлений о терроризме и "зондировать" его средствами отдельных наук. И хотя на этом уровне социологические, правовые и психологические знания в большей степени переплетены с соображениями здравого смысла, именно здесь; предпринимаются наиболее плодотворные попытки построить надежную систему: защиты личности, социальных групп и обществ от терроризма как одного из самых мощных факторов физического и психологического насилия. Третье направление - тактическое противостояние конкретной террористической активности. Можно утверждать, что этот уровень целиком отдан на откуп эмпирии, здравому смыслу, интуиции. Как правило, его представители - граждане, ставшие объектами террористической деятельности, сотрудники силовых министерств, по долгу службы оказывающиеся лицом к лицу с террористами, совершенными ими актами и их последствиями. Для них это не предмет абстрактного размышления о многовековой низменной природе человека, но люди и действия "здесь" и "теперь". К сожалению, опыт, полученный при изучении механизма совершения: террористических акций и тактик проведения специальных операций, остается недоступным для широкого осмысления. Это объединяет фактологическую базу психологической науки, вынуждает специалистов-психологов апеллировать к историческим, литературным примерам [24 ].
Именно поэтому в последние годы проблема терроризма начала привлекать все большее внимание исследователей и приобретать междисциплинарный характер [3; 5; 10; 27; 26; 28; 29; 11; 35].
Одним из самых ярких ученых, исследующий проблему понимания террористической угрозы является доктор психологических наук В.В. Знаков. В своей публикации (понимание и переживание террористической угрозы) ученый анализирует психологические и социально-демографические факторы, от которых зависит понимание и переживание террористической угрозы. Под пониманием и переживанием террористической угрозы В.В. Знаков вслед за Ю.В. Быховец и Н.В. Тарабриной имеет в виду субъективную оценку риска стать жертвой теракта [11]. Исследование понимания и переживания террористической угрозы ставит перед психологами две взаимосвязанные проблемы:
) как люди преодолевают страх смерти, неизбежно возникающий при упоминании о терактах (в СМИ или даже в условиях психологического эксперимента);
) в каких смысловых единицах они структурируют свое понимание мира, изменяющееся в результате терактов.
Первая проблема изучается преимущественно в рамках теории управления страхом смерти. Эта теория стала особенно актуальной после 11 сентября 2001 г. [21].
Понимание неизбежности собственной смерти - одна из главных экзистенциальных проблем человеческого бытия. Можно рационально осознавать, что мир опасен и несправедлив, но на более глубоком подсознательном уровне чувствовать, что ты в безопасности, способен избежать неудачи. В данной теории утверждается, что подчинение культурным стандартам и ценностям предохраняет субъекта от чувства тревоги, возникающего вследствие понимания собственной уязвимости и смертности. Принятие общечеловеческих ценностей позволяет ему почувствовать себя необходимым, включенным в сообщество людей, соблюдающих примерно одинаковые социальные и моральные нормы. После резких катастрофических изменений люди ищут ответ на вопрос: возможно, то, что с ними произошло - это следствие несоблюдения или искажения моральных норм (распространенности однополых браков, проституции, абортов и т.п.). Неудивительно, что после сентября 2001 г. некоторые ученые стали называть США "морализирующей нацией" [42]. Вторая проблема заключается в том, что понимание как ценностно-смысловое структурирование мира не может анализироваться без обращения к специфике ментального и экзистенциального опыта понимающего субъекта. Поскольку понимание террористической угрозы рядовыми гражданами основывается не на достоверных знаниях (которыми могут располагать только сотрудники спецслужб), то можно предположить, что ментальный, умственный опыт субъекта задействован при этом в минимальной степени. Основную роль в понимании террористической угрозы играет экзистенциальный опыт, состоящий, по крайней мере, из трех компонентов - тезаурусного, интенционального и этического. Первый компонент образуют неявные знания, включающие мнения, убеждения, отношения; второй - интенциональные структуры, определяющие направленность и избирательность индивидуальной психической активности; в третий компонент входят такие представления о морально должном, которые принципиально не поддаются полному осознанию. Следовательно, названные компоненты опыта характеризуются недостаточной доказательностью, осознанностью и вербализованностью [10]. Именно такой опыт становится семантическим основанием, внутренними неосознаваемыми условиями понимания субъектом террористической угрозы.
Доказано, что у белых американцев только использование теста скрытых ассоциаций (и непосредственно после предъявления информации о терроризме) позволяет выявить неосознаваемые негативные установки по отношению к арабам-мусульманам. До этого, соблюдая политкорректность и социальную желательность, испытуемые не осознавали, что связывали с терактами именно мусульман [41]. Установки являются частью экзистенциального опыта субъекта, того ценностно-смыслового основания неявного знания о мире, на котором строится трудно описываемое словами иррациональное чувство, что ты можешь стать жертвой теракта.
Исходя из своего исследования, В.В. Знаков сделал вывод, что высокотревожные люди сильнее низкотревожных переживают террористическую угрозу, более склонны к манипуляции, подозрительности и враждебности. Однако они менее удовлетворены осмысленностью, эмоциональной насыщенностью, целенаправленностью и управляемостью своей жизни. Понимание террористической угрозы высокотревожными испытуемыми сфокусировано на эмоционально-иррациональных сторонах этого явления: "Террористический акт - это глобальное уничтожение, страх смерти, страх за своих близких"; "Смерть, боль, страдание". Низкотревожные считают, что люди должны знать о терактах, "но не должны об этом думать постоянно". Если уж трагедию невозможно предотвратить, то нельзя забывать о необходимых мерах безопасности: "Нужно продолжать жить, пока жизнь есть, и надо принимать определенные меры предосторожности". При осмыслении обсуждаемой проблемы испытуемые с высоким контролем подчеркивают запланированность терактов и целенаправленность действий причастных к ним людей. Террористический акт - это "подготовленное событие", "спланированное мероприятие", "действия, направленные на ухудшение жизни людей", "ошибка служб безопасности". Они понимают теракты как средство достижения политических, религиозных и других целей: "Теракты совершают люди, которые боятся (и потому бьют из-за спины), но не знают других методов". Испытуемые с низким контролем наоборот отказываются признать последовательность и целенаправленную успешность действий террористов. "Террористический акт - это бессмысленные смерти людей, он не приводит к какой-то нужной цели". Если же плановый характер действий признается, то отрицается достижение желаемого эффекта: "Это хорошо спланированная акция, но бессмысленная, так как сила не всегда приносит желаемый результат".
Фундаментальная характеристика мировоззрения макиавеллистов - представление о необходимости и универсальности манипуляции в общении. Они понимают теракты, прежде всего, как способы решения задач, достижения определенных целей самими террористами и теми, кто за ними стоит: "Попытка решить свои проблемы за чужой счет", "Фанатики, управляемые умными людьми", "Умышленное масштабное причинение вреда экономике и людям в той или иной стране по политическим или идеалистическим взглядам". Макиавеллисты полагают, что теракты в современном мире неизбежны: "Это угроза обществу, которую нельзя предотвратить". В качестве причин терактов называют власть, религиозную веру, деньги. Немакиавеллисты, указывая на недопустимость такого мировоззрения и поведения, считают, что "террор - один из самых грязных способов заработать деньги" [10].
Общим контекстом, "семантическим фоном" понимания российскими испытуемыми террористической угрозы являются стереотипные и не соответствующие действительности представления о террористах как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиках, для которых чужая жизнь ничего не стоит.
Такой психологический портрет террориста совершенно не соответствует научным данным. Анализ фактов показывает неверность утверждений о том, что у террористов высокий уровень психопатологии [46]. Наоборот, М. Криншоу "пришла к выводу, что “самой общей характеристикой террористов является их нормальность”. К аналогичным выводам пришел К. Хескин, который изучал членов Ирландской республиканской армии (IRA). Эмоционально неустойчивых людей или людей с расстройствами среди них обнаружено не было" [27].
Как отмечает М. Гримланд с соавторами, типичный палестинский террорист-смертник религиозен, нормален, вежлив и серьезен. Его действия главным образом мотивированы военно-стратегической эффективностью суицидального терроризма, ненавистью к Израилю и США, а также необходимостью отомстить за национальное и личное унижение. Руководители террористических акций нередко проводят целенаправленную работу по исключению психически нестабильных людей из списка кандидатов в террористы смертники. Одним из последствий этого оказалось то, что нападавшие 11 сентября 2001 г. на башни-близнецы оставались спокойными и целеустремленными в течение долгого времени до совершения теракта. Наблюдатели описывали их как тихих, отчужденных и немногословных людей, что весьма отличается от стереотипа импульсивного жестокого террориста [41].
Не соответствует действительности и суждение о том, что террористами становятся представители беднейших слоев населения, имеющие низкий уровень образования. Например, Умар Фарук Абдулмуталлаб, 25 декабря 2009 г. пытавшийся взорвать летевший из Европы в США пассажирский лайнер - сын известного нигерийского банкира, получивший высшее образование в Лондоне.М. Атта, руководивший в 2001 г. нападением на торговый центр в Нью-Йорке, и двое членов его террористической группы имели высшее образование (получили степень магистра в техническом университете в Гамбурге). Большинство членов этой группы происходили из обеспеченных семей среднего класса Саудовской Аравии и Египта. Они были уже сформировавшимися взрослыми людьми, подчинившими свою индивидуальность организации. Таким образом, у испытуемых наблюдалось весьма искаженное понимание психологического облика и мотивов поступков террористов. В основе понимания лежит образ врага - чужого, который скорее внушает страх и актуализирует мысли о собственной смертности, чем побуждает к рациональному осмыслению проблем, связанных с террором. Очевидно, что отсутствие достоверных знаний препятствует использованию ментального опыта, построению правдоподобных когнитивных схем, которые могут стать основой понимания ситуаций террористической угрозы. Понимание строится преимущественно на экзистенциальном опыте испытуемых, осуществляющем ценностно-смысловую регуляцию и направляющем весь ход жизни человека. Можно предположить, что незначительный, явно недостаточный для понимания проблем терроризма ментальный опыт испытуемых обусловлен не только отсутствием достоверных знаний, но и нежеланием задумываться, психологической отдаленностью террористической угрозы от их реальной жизни. Иначе обстоит дело в тех регионах нашей страны, в которых нередко происходят теракты. В опросе об отношении к терроризму, проведенном среди студентов Дагестанского госуниверситета, почти каждый пятый из опрошенных давал положительные оценки терроризму: "Это способ защиты своей земли и своего народа", "Месть за родных и близких", "Борьба за свободу, свою веру". Разные варианты позитивных ответов составили 32% у юношей и 15% у девушек [16]. Очевидно, что в ментальном опыте жителей тех регионов, для которых террористическая угроза - печальная правда повседневной жизни, содержится больше знаний о политических, религиозных и экономических основаниях терактов. Такие знания приводят к иному, отличному от выявляемого у жителей центральной России, пониманию проблем, связанных с террористической угрозой.

Выводы по главе 1

Рассмотренные в данной главе вопросы позволили нам обратиться к проблеме понимания и переживания террористической угрозы молодежью города Саранска. Под террористической угрозой понимается преднамеренное использование насилия или угрозы насилия для того, чтобы внушить страх, предназначенный для запугивания (принуждения) правительства или общества, достижения целей, которые, как правило, являются политическими, религиозными или идеологическими.
В настоящем исследовании мы рассматриваем сущность террористической угрозы в рамках понятия экзистенциальной ситуации. Поскольку ситуация утраты вследствие террористической атаки может стать своеобразным условием возникновения экзистенциального кризиса.
Особое внимание было уделено психологическим последствиям террористической угрозы, так как террористическая угроза характеризуется сверхэкстремальным воздействием на психику человека, вызывая у него травматический стресс, который в крайнем своем проявлении выражается в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР).
Современный терроризм самым тесным образом связан со средствами массовой информации, создающими терроризму "виртуальное пространство", через которое можно добиться политических и психологических воздействий на реальный мир. В ходе теоретического анализа рассмотрены основные проблемы освещения терроризма в СМИ: "эффект заражения", "спираль насилия" и "баланс террора".
Значительное внимание было уделено изучению проблемы террористической угрозы в отечественной психологии, а также рассмотрению социально-демографических особенностей понимания террористической угрозы. Проведенный анализ позволил сделать вывод, что исследования в данной области актуальны и на теоретическом и на практическом уровнях, однако в отечественной психологии значимые исследования не так многочисленны (Ю.В. Быховец, В.В. Знаков, Т.А. Нестик, В.А. Соснин, Н.В. Тарабрина, Е.М. Турок, С.В. Цыцарев).
2. Эмпирическое исследование особенностей переживания и понимания террористической угрозы молодежью г. Саранска

2.1 Организация и методы исследования

Эмпирическое исследование особенностей переживания и понимания террористической угрозы проводилось в городе Саранске в 2009-2012 гг. и охватило 342 человека в возрасте от 18 до 21 года.
Исследование проводилось в два этапа. На первом этапе в октябре-декабре 2009 г. исследовались особенности переживания террористической угрозы. Выборку составили 292 человек в возрасте 18-21 год (Ме=19) среди них 155 женщин и 137 мужчин. На втором этапе в октябре-декабре 2011 г. исследовались особенности понимания террористической угрозы. Выборку составили 50 человек в возрасте 18 до 21 года (Ме=19), среди них 23 женщины, 27 мужчин. Всего исследованием охвачено 342 человека.
Задачи эмпирического исследования:
. Выявить особенностей переживания и понимания террористической угрозы молодежью г. Саранска;
. Выявить личностные особенности, связанные с переживанием и пониманием террористической угрозы молодежью г. Саранска;
. Исследовать влияние новых знаний о терроризме на понимание террористической угрозы молодежью г. Саранска.
Эмпирическое исследование проводилось по программе, разработанной профессором Института психологии РАН В.В. Знаковым. Исследование первого этапа включило в себя 5 опросников, которые испытуемым предлагалось заполнить в следующей последовательности: Шкала базисных убеждений (ШБУ), Опросник Спилбергера на личностную тревожность, Методика исследования макиавеллизма личности (Мак-шкала), Опросник смысложизненных ориентаций (СЖО), Опросник переживания террористи-ческой угрозы (ОПТУ), Шкала танататической тревоги (DAS).
Шкала базисных убеждений (ШБУ) (Р. Янофф-Бульман) [22] представляет собой опросник из 32 утверждений. Испытуемым необходимо оценить степень своего согласия по шестибалльной шкале от 1 ("совершенно не согласен") до 6 ("полностью согласен").
Полученные результаты позволяют оценить базисные убеждения личности по семи субшкалам. Базисное убеждение о доброжелательности мира означает убеждение индивида об окружающем мире в терминах "позитивного - негативного". Большинство людей убеждены в том, что мир в целом - достойное место для жизни, а неудачи в нем происходят довольно редко. Как правило, большинство индивидов считают также, что их окружают порядочные, достойные доверия люди, которые при необходимости придут на помощь.
Опросник Спилбергера на личностную тревожность позволяет выявить уровень познавательной активности, тревожность и гнев как наличное состояние и как свойство личности. Методика является модификацией опросника Ч.Д. Спилбергера (STPI - State Trait Personal Inventory) адаптированной А.Д. Андреевой в 1988 году. Под познавательной активностью здесь понимается присущая человеку любознательность (в отличие от любопытства на уровне восприятия), непосредственный интерес к окружающему миру, активизирующие познавательную деятельность субъекта.
Гнев и тревога - базальные эмоции, зависящие от иерархически организованных структур мозга, они усиливают действие эмоциогенных стимулов, и это усиление внешне проявляется в виде затрудненного приспособления субъекта к жизненно значимым ситуациям. Поскольку эмоция гнева практически не имеет реального выхода в условиях школьного обучения, А.Д. Андреева рассматривает последнюю шкалу более широко как направленную на выявление отрицательных эмоциональных переживаний, связанных с учебной деятельностью школьников [7].
Опросник смысложизненных ориентаций (СЖО) изучает смысложизненные ориентации личности, составляющие основу образа Я. Система ценностей человека представляет собой осознаваемую, интернализованную часть системы его личностных смыслов. Результат осознания целей и смысла собственной жизни представляет собой смысложизненные ориентации человека. Опросник состоит из 20-ти пар противоположных утверждений, испытуемому предлагается выразить степень своего согласия с одним из утверждений в каждой паре [30].
Интерпретация результатов производится по пяти субшкалам:
) Цели в жизни. Баллы по этой шкале характеризуют наличие или отсутствие в жизни испытуемого целей в будущем, которые придают жизни осмысленность, направленность и временную перспективу. Низкие баллы по этой шкале даже при общем высоком уровне ОЖ будут присущи человеку, живущему сегодняшним или вчерашним днем. Вместе с тем высокие баллы по этой шкале могут характеризовать не только целеустремленного человека, но и прожектёра, планы которого не имеют реальной опоры в настоящем и не подкрепляются личной ответственностью за их реализацию. Эти два случая несложно различить, учитывая показатели по другим шкалам СЖО.
) Процесс жизни, или интерес и эмоциональная насыщенность жизни. Содержание этой шкалы совпадает с известной теорией о том, что единственный смысл жизни состоит в том, чтобы жить. Этот показатель говорит о том, воспринимает ли испытуемый сам процесс своей жизни как интересный, эмоционально насыщенный и наполненный смыслом. Высокие баллы по этой шкале и низкие по остальным будут характеризовать гедониста, живущего сегодняшним днем. Низкие баллы по этой шкале - признак неудовлетворенности своей жизнью в настоящем; при этом, однако, ей могут придавать полноценный смысл воспоминания о прошлом или нацеленность в будущее.
) Результативность жизни, или удовлетворенность самореализацией. Баллы по этой шкале отражают оценку пройденного отрезка жизни, ощущение того, насколько продуктивна и осмысленна была прожитая ее часть. Высокие баллы по этой шкале и низкие по остальным будут характеризовать человека, который доживает свою жизнь, у которого все в прошлом, но прошлое способно придать смысл остатку жизни. Низкие баллы выражают неудовлетворенность прожитой частью жизни.
) Локус контроля - Я (Я - хозяин жизни). Высокие баллы соответствуют представлению о себе как о сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о ее смысле. Низкие баллы - неверие в свои силы контролировать события собственной жизни.
) Локус контроля - жизнь, или управляемость жизни. При высоких баллах - убеждение в том, что человеку дано контролировать свою жизнь, свободно принимать решения и воплощать их в жизнь. Низкие баллы - фатализм, убежденность в том, что жизнь человека неподвластна сознательному контролю, что свобода выбора иллюзорна и бессмысленно что-либо загадывать на будущее.
Опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ) состоит из 21 вопроса, на которые испытуемому необходимо выразить степень своего по четырех балльной шкале от "совершенно верно" до "совершенно неверно". Опросник направлен на то, чтобы выявить у людей насколько глубоко ими переживается угроза террористического акта.
Полученные результаты интерпретируются по трем шкалам:
) Шкала "Признаки ПТС": показатель по этой шкале позволяет оценить степень травматического воздействия информации о терактах, т.е. степень выраженности посттравматических реакций в связи с террористическими нападениями. Входящие в шкалу пункты могут быть соотнесены с критериями DSM-IV и направлены на определение симптомов избегания, вторжения, физиологической возбудимости.
) Шкала "Устойчивость" (Resilience): показатель по этой шкале позволяет оценивать насколько устойчив к информационному воздействию терактов, насколько он успешно справляется со своими переживаниями данной угрозы.
) Шкала "Антиципация": показатель по этой шкале позволяет оценивать уровень предвосхищения терактов, которое возникает до реального восприятия этого события. Т.е. позволяет нам отчасти оценивать насколько человек рассматривает вероятным совершение теракта, прогнозирует возможность наступления этого события [5].
Методика "Шкала танатической тревоги" (DAS) Д. Темплера в адаптации Т.А. Гавриловой. Цель данной методики, выявление страха смерти у испытуемых. Методика состоит из 15 утверждений, с каждым из которых испытуемый должен выразить степень согласия по шести балльной шкале от "полностью согласен" (6 баллов), до "совершенно не согласен" (1 балл). Полученные результаты позволяют получить общий показатель страха смерти (DAS), показатель "Озабоченность физическими изменениями", "Озабоченность болью и стрессом".
Методика Мак-шкала (Методика измерения уровня макиавеллизма личности) была разработана Р. Кристи и Ф. Гейс в 1970 году. Макиавеллизм (макиавеллистичность) - это свойство личности, включающее в себя цинизм, отчужденность, эмоциональную холодность, пренебрежение конвенциональной моралью, допускающее использование других в своих целях.
При таком виде манипуляции эксплуатация другого актуализирует его потребность в сотрудничестве, желании иметь хорошие отношения и хорошо выглядеть в глазах окружающих (для сравнения: манипуляция - это процесс, посредством которого манипулятор получает больше определенного вида вознаграждений, чем он бы получил без манипуляции, а кто-то получает меньше, по крайней мере, в пределах актуальной ситуации).
Методика состоит из 20 утверждений, с каждым из которых испытуемый должен выразить степень согласия по пятибалльной шкале от "совершенно согласен" (5 баллов), до "совершенно не согласен" (1 балл) [18].
Исследование второго этапа включало в себя 4 опросника и 5 текстов специального содержания:
.Опросник понимания террористической угрозы включает 12 вопросов, на которые испытуемый должен выразить свою степень согласия от "полностью согласен" (6 баллов), до "совершенно не согласен" (1 балл). Этот опросник испытуемые заполняли дважды: в начале опроса и в конце после прочтения всех текстов.
2.Методика "Личностный дифференциал" предлагает оценить качества своей личности. В методике представлены пары противоположных черт характера. Нужно обвести кружком цифру с той стороны, где указана черта характера, проявляющаяся у человека чаще, т.е. в большем количестве жизненных ситуаций, чем противоположная.
.Шкала танататической тревоги (DAS) (была описана выше).
.Испытуемому предлагается прочитать несколько отрывков, посвященных различным ситуациям, связанным с террором: 2 отрывка из книги Анны Политковской "Вторая Чеченская" [23], отрывок из книги Зауха Анджей "Норд-Ост" [9], текст Владимира Абаринова "127 ДНЕЙ переговоров и 16 МИНУТ штурма" [1], "Захват заложников: как вести переговоры с террористами" (Эхо Москвы, 4 янв. 2007). После прочтения каждого из текстов испытуемым предлагается отметить степень своего согласия и несогласия с прочитанным по шестибалльной шкале от "полностью согласен" (6 баллов) до "совершенно не согласен" (1 балл).
Обработка результатов исследования проводилась методами описательной статистики. Были обобщены первичные результаты, данные сгруппированы по их значениям, выявлены центральные тенденции распределения, применены методы расчета значимых различий, определено процентное соотношение некоторых показателей, проведен графический анализ.
При статистической обработке результатов использованы следующие критерии:
) Критерий Стьюдента (или Т-критерий) широко применим в практике проверки статистических гипотез о равенстве средних значений двух выборок или среднего значения выборки с неким значением (целевым показателем). Использование данного критерия предполагает сравнение распределения наблюдаемой величины с распределением Стьюдента. В простейшем случае табличное значение критерия Стьюдента сравнивается с расчетным, и на основании этого исследователь делает вывод в пользу нулевой или альтернативной гипотезы [31].
2) Т-Критерий Вилкоксона - непараметрический статистический тест (критерий), используемый для проверки различий между двумя выборками парных измерений. Критерий применяется для сопоставления показателей, измеренных в двух разных условиях на одной и той же выборке испытуемых. Он позволяет установить не только направленность изменений, но и их выраженность. С его помощью мы определяем, является ли сдвиг показателей в каком-то одном направлении более интенсивным, чем в другом [2].
) Критерий U-Манна-Уитни предназначен для оценки различий между двумя выборками по уровню какого-либо признака, количественно измеренного. Он позволяет выявлять различия между малыми выборками, когда n1,n2≥3 или n1=2, n2≥5, и является более мощным, чем критерий Розенбаума. Этот метод определяет, достаточно ли мала зона перекрещивающихся значений между двумя рядами. Эмпирическое значение критерия U отражает то, насколько велика зона совпадения между рядами. Поэтому чем меньше Uэмп, тем более вероятно, что различия достоверны [2].

2.2 Особенности переживания террористической угрозы молодежью г. Саранска

Особенностей переживания террористической угрозы современной молодежью исследовались на первом этапе. Всего опросом охвачено 292 человека в возрасте от 19 до 21 года, из них 155 женщин и 137 мужчин. Для исследования особенностей переживания террористической угрозы были применены опросник ОПТУ (Особенности переживания террористической угрозы), Шкала танататической тревоги (DAS), методика "Личностный дифференциал" и Опросник Спилбергера.
Результаты опросника ОПТУ приведены ниже на рисунке 1 и в таблице 1


Рисунок 1 - Особенности переживания террористической угрозы современной молодежью (по методике ОПТУ)

Как видно на рисунке 1 полученные показатели значительно ниже максимально возможных по методике ОПТУ. Общий индекс ОПТУ составляет почти 50% от максимального уровня - 53 балла. По шкале "Признаки посттравматического стресса" показатель составляет 17 баллов; по шкале "Устойчивость" - также 17 баллов; по шкале "Антиципация" - 19 баллов. Это достаточно оптимистичная ситуация, что вполне понятно, так как ни сами испытуемые, ни члены их семей или их близкие не были жертвами терактов.

Таблица 1 - Особенности переживания террористической угрозы современной молодежью (баллы)

Шкалы ОПТУ	Показатели (n=292)	Максимальный уровень негативного переживания по шкале
Общий индекс ОПТУ	53	101
Признаки ПТС	17	41
Устойчивость	17	30
Антиципация	19	30

Проведенное исследование позволяет говорить о различном переживании террористической угрозы мужчинами и женщинами. Данные, представленные ниже в таблице 2 и на рисунке 2 отражают результаты, полученные с помощью опросника ОПТУ. Они позволяют говорить о том, что женщины переживают террористическую угрозу сильнее, чем мужчины. Причем статистический анализ с применением критерия T Стьюдента показал наличие значимых различий между ответами мужчин и женщин по всем четырем шкалам методики. Полученные эмпирические значения Tэмпир больше табличных значений Tтеорет при р≤0,01, что удовлетворяет принципу критерия (таблица 2).
Это позволяет говорить о том, что женщины и мужчины 19-21 года по - разному переживают террористическую угрозу.


Рисунок 2 - Значимые различия показателей переживания террористической угрозы мужчинами и женщинами (19-21 год) (по методике ОПТУ)

Таблица 2 - Значимые различия показателей переживания террористической угрозы мужчинами и женщинами (19-21 год) (по методике ОПТУ)

	Мужчины (n=155)	Женщины (n=137)	Значимость различий Tэмпир Tтеорет = 2,592 при р≤0,01
Общий индекс ОПТУ	48,6	56,3	6,846
Признаки ПТС	15,6	18	4,262
Устойчивость	15,3	18,8	7,611
Антиципация	17,6	19,5	3,997

Общий индекс переживания террористической угрозы у женщин выше на 7,7 баллов. В остальных шкалах ОПТУ ситуация повторяется - показатели женщин выше чем у мужчин. Самые большие различия между мужчинами и женщинами наблюдаются по шкале "Устойчивость" (3,5 балла), что означает, что девушки менее чем мужчины этого возраста устойчивы к информационному воздействию терактов, они менее успешно, чем мужчины справляется со своими переживаниями данной угрозы. По шкале "Признаки посттравматической ситуации" показатель женщин выше на 2,4 балла, что означает, что у женщин выше, чем у мужчин степень травматического воздействия информации о терактах, т.е. степень выраженности посттравматических реакций в связи с террористическими нападениями. По шкале "Антиципация" результаты женщин также вывшее, чем у мужчин (на 1,9 баллов). Это означает, что у женщин значимо выше, чем у мужчин уровень предвосхищения терактов, которое возникает до реального восприятия этого события. То есть женщины чаще, чем мужчины рассматривают вероятность совершение теракта, прогнозируют возможность наступления этого события.
Исходя из результатов исследования, можно сделать вывод, что полученные показатели значительно ниже максимально возможных по методике ОПТУ, что является достаточно оптимистичной ситуацией, т.к. ни сами испытуемые, ни члены их семей или их близкие не были жертвами терактов.
Проведенное исследование также позволяет говорить о том, что женщины в возрасте 19-21 года сильнее переживают террористическую угрозу, менее устойчивы к информационному воздействию терактов, менее успешно справляются со своими переживаниями по сравнению с мужчинами этого же возраста. У женщин выше степень выраженности посттравматических реакций в связи с террористическими нападениями, уровень предвосхищения терактов, которое возникает до реального восприятия этого события.

2.3 Личностные особенности молодежи, связанные с переживанием террористической угрозы

Проведенный анализ позволяет говорить о связи особенностей переживания террористической угрозы с некоторыми личностными особенностями молодежи.
Экспериментальная выборка была поделена на две части по медиане результатов, полученных с помощью методики ОПТУ (общий индекс переживания террористической угрозы).
Статистический анализ с использованием критерия Стьюдента позволил сделать вывод о том, что существуют значимые различия некоторых личностных особенностей у испытуемых с низким и с высоким уровнем ОПТУ (результаты всей выборки были разделены по медиане на 2 группы, Ме=52,7).
Статистически значимые различия выявлены по некоторым базисным убеждениям личности (методика ШБУ) и макиавеллизмом личности (методика Мак-шкала). Полученные эмпирические значения Tэмпир больше табличных значений Tтеорет, что удовлетворяет принципу критерия, следовательно, каждая выборка данных независимая и имеет право на содержательный анализ и сравнение (рисунок 3, таблица 3).

Рисунок 3 - Значимые различия по личностным особенностям испытуемых в зависимости от общего индекса ОПТУ

Таблица 3 - Значимые различия по личностным особенностям испытуемых в зависимости от общего индекса ОПТУ

Личностные особенностиНизкий показатель ОПТУ n=125Высокий показатель ОПТУ n=167Значимость различий, Tэмпир для Tтеорет = 2,592 при р≤0,01
Самоценность (ШБУ)	16,3	15,2	4,071 для Tтеорет = 2,592 при р≤0,01
Способность контрол. ситуацию (ШБУ)	12,1	12	2,254 для Tтеорет = 2,592 при р≤0,01
Мак-шкала	76,8	73,2	2,219 для Tтеорет = 2,592 при р≤0,05

Для изучения личностных особенностей испытуемых был применен опросник ШБУ (шкала базисных убеждений). Базисные убеждения - это имплицитные, глобальные, устойчивые представления индивида о мире и о себе, оказывающие влияние на мышление, эмоциональные состояния и поведение человека. Людям свойственно истолковывать происходящие с ними события так, чтобы поддерживать стабильность субъективной картины мира, обеспечивающей необходимую опору в постоянно меняющейся реальности.
Переживание террористической угрозы связано с таким базисным убеждением личности, как самоценность. В соответствие с методикой ШБУ это убеждение содержит представления индивида о себе, как о человеке достойном любви и уважения, порядочном, соблюдающем требования морали. По результатам таблицы 3 мы видим, что низкие показатели переживания террористической угрозы связаны с более высоким показателем самоценности, составляющим 16,3 балла. Высокие показатели переживания террористической угрозы, напротив, связаны с более низким показателем самоценности равного 15,2 балла. Отсюда можно сделать вывод о том, чем выше самоценность, тем меньше человек переживает террористическую угрозу.
Еще одна шкала методики ШБУ, по которой выявлены значимые различия у испытуемых с низкими и высокими показателями переживания террористической угрозы - это "способность контролировать ситуацию". Это базисное убеждение отражает убеждение индивида в том, что он может контролировать происходящие с ним события и поступать так, чтобы ситуация складывалась в его пользу. По результатам таблицы 3 мы видим, что разница между двумя показателями этой шкалы практически нет: 12, 1 и 12 баллов. Однако у испытуемых с низкими показателями ОПТУ показатель "спо-собности контролировать ситуацию" немного выше.
Учитывая наличие значимых различий, можно сделать вывод о том, что чем меньше убежденность в своей способности контролировать происходящие события, тем выше степень переживания террористической угрозы.
Значительно различаются у испытуемых показатели макиавеллизма личности. Фундаментальная характеристика мировоззрения макиавеллистов - представление о необходимости и универсальности манипуляции в общении. Как отмечает В.В. Знаков, они понимают теракты, прежде всего, как способы решения задач, достижения определенных целей самими террористами и теми, кто за ними стоит [11].
У испытуемых с низкими показателями ОПТУ данный показатель составляет 76,8 баллов, у испытуемых с высокими - 73,2 балла (таблица 3). Это означает, что чем выше макиавеллизм личности, тем меньше она переживает террористическую угрозу. Этот вывод вполне согласуется с предыдущим, поскольку манипулирование - это осознанное представление личности о том, что она может управлять другими людьми по своему произволу.
В целом можно говорить о том, что личности, уверенные в том, что они могут манипулировать людьми и контролировать происходящие с ними события, меньше переживают террористическую угрозу, чем люди, не уверенные в этом.
Поскольку проделанный выше анализ выявил половые различия переживания террористической угрозы, то и при обработке результатов личностных опросников был проведен статистический анализ результатов мужской и женской выборок. Использован критерий Т Стьюдента. Из всех результатов методик СЖО, ШБУ и теста Спилбергера, значимыми оказались различия только по одной шкале методики ШБУ "Справедливость" (Tэмпир=2,561 для Tтеорет=2,596 при р≤0,01) и по тревожности (Tэмпир=6,894для Tтеорет=2,596 при р≤0,01). Полученные эмпирические значения Tэмпир больше табличных значений Tтеорет, что удовлетворяет принципу критерия, следовательно, каждая выборка данных независимая и имеет право на содержательный анализ и сравнение. Для содержательного анализа данным личностных особенностей у мужчин и женщин были подсчитаны среднеарифметические показатели.
Справедливость отражает убежденность в том, что распределение событий, которые происходят с людьми, осуществляется по принципу справедливости, т.е. каждый получает то, что заслуживает, а тревожность - видение опасности, угрозы во внешнем мире. По данным, представленным в таблице 4 и на рисунке 4, можно сказать, что убеждения у женщин о справедливости сильнее, чем у мужчин (18,1 баллов и 16,8 баллов).


Рисунок 4 - Значимые различия по шкале методики ШБУ "справедливость" у мужчин и женщин 18-21 года (при р≤0,01)

Опросник Спилбергера позволил выявить степень личностной тревожности испытуемых. Статистический анализ с применением Т критерия Стьюдента выявил наличие значимых различий по показателям тревожности у женщин и мужчин (таблица 4).

Таблица 4 - Значимые различия личностных особенностей мужчин и женщин (18-21 год)

Показатели шкал	Группы испытуемых	Значимость различий, Tэмпир для Tтеорет = 2,592 при р≤0,01
	женщины (n=137)	мужчины (n=155)
Справедливость	18,1	16,8	2,596
Тревожность	47,6	41,6	6,894

У женщин этот показатель составил - 47,6 баллов, у мужчин - 41,6 баллов. Это означает, что женщины значимо больше мужчин проявляют тревожность. Возможно, именно по причине более высокой личностной тревожности, женщины сильнее мужчин переживают террористическую угрозу.
Таким образом, статистический анализ позволил сделать вывод о том, что существуют значимые различия личностных особенностей у испытуемых с низким и с высоким переживанием террористической угрозы:
чем выше самоценность, то есть чем больше человек убежден в том, что он порядочен, соблюдает требования морали, достоин любви и уважения, тем меньше человек переживает террористическую угрозу;
чем больше человек убежден в своей способности контролировать ситуацию, тем меньше он переживает террористическую угрозу;
чем выше макиавеллизм личности, то есть уверенность в своих способностях управлять другими людьми по своему произволу, тем меньше человек переживает террористическую угрозу.
Проведенный статистический анализ результатов (критерий Стьюдента) позволил выявить значимые различия между мужчинами и женщинами по тревожности и базисному убеждению личности в справедливости. Женщины в большей степени убеждены в справедливости событий и проявляют высокую тревожность по сравнению с мужчинами. Именно с этим может быть связана высокая степень переживания террористической угрозы женщинами.

2.4 Особенности понимания террористической угрозы современной молодежью

Особенности понимания террористической угрозы современной молодежью рассматривались на втором этапе исследования. Экспериментальная выборка составила 50 человек, из них 26 человек - мужчины, 24 человека - женщины. Для решения задач исследования была проанализирована степень согласия испытуемых с содержанием и степень новизны для них пяти специальных текстов, затрагивающих различные аспекты терроризма. Испытуемые в специальных бланках отмечали степень новизны информации каждого текста, а также выражали степень своего согласия с содержанием каждого текста (Приложение А).
Ниже на рисунке 5 и в таблице 5 приведены показатели степени новизны прочитанной в текстах информации, обобщенной по шкалам. Необходимо учитывать, что в соответствии с методикой максимальная степень новизны соответствует 4 баллам: "Полная неожиданность - я ничего этого не знал".

Рисунок 5 - Степень новизны информации о терроризме, содержащейся в текстах

Таким образом, мы видим, что прочитанные тексты содержали новую информацию для молодежи. Степень новизны по шкале "Российские" составляет 2,9 балла, по шкале "Западные" - 2,94 балла. Эти шкалы раскрывают специфику ведения переговоров с террористами в нашей стране и за рубежом. Степень новизны по обеим шкалам приближается к трем баллам, что в соответствии с методикой интерпретируется как "Эти конкретные события мне не известны, но я примерно представлял, что там происходило что-то подобное".

Таблица 5 - Степень новизны информации о терроризме, содержащейся в текстах

Показатели шкал	Степень новизны, баллы
Западные (новизна)	2,94
Российские (новизна)	2,9

Кроме того, проведенный статистический анализ с использованием критерия U Манна-Уитни позволил выявить значимые различия в новизне информации у испытуемых разного возраста: от 18 до 20 лет, от 20 до 21 года. Степень новизны в этих возрастных группах значительно различается, как по информации о российских террористических событиях (шкала "Российские"), так и о западных (шкала "Западные") (таблица 6). Полученные эмпирические значения Uэмпир меньше табличных, что удовлетворяет принципу критерия, следовательно, различия достоверны. Средние показатели по значимым шкалам приведены ниже в таблице 6. Максимальная степень новизны в соответствие с методикой - 4 балла.


Рисунок 6 - Новизна информации о терроризме

Таблица 6 - Новизна информации о терроризме

Показатели шкал	Группы испытуемых	Значимость различий, Uэмпир для Uтеорет = 191 при р≤0,01
	От 18 до 20 (n=26)	От 20 до 21 (n=24)
Западные (новизна)	3,3	2,7	175
Российские (новизна)	3,3	2,6	187

Эти две шкалы отражают степень новизны информации о том, как ведутся переговоры с террористами в России и на Западе. В таблице видно, что показатель новизны текстов выше у испытуемых в возрасте от 18 до 20 (3,3 балла против 2,7 и 2,6 балла). Ответ на уровне 3 баллов означает следующее: "Эти конкретные события мне не известны, но я примерно представлял, что там происходило что-то подобное". Ответ на уровне 2 баллов означает: "Я уже слышал, что во время двух чеченских войн такое случалось". Это позволяет говорить о наличии возрастных различий: группа от 18 до 20 менее осведомлена о том, как ведутся переговоры с террористами в России и за ее пределами, чем группа от 20 до 21 года. Такая ситуация была вполне ожидаема.
Рассмотрим особенности понимания террористической угрозы у мужчин и женщин на основе результатов методики "Понимание террористической угрозы" (В.В. Знаков). Максимальная степень согласия с каждым утверждением методики составляет 6 баллов. Средние результаты по 12 вопросам методики приведены ниже в таблице 7.

Таблица 7 - Особенности понимания террористической угрозы мужчинами и женщинами (18-21 год)

Вопросы	Степень согласия
	мужчины	женщины	всего
1	2	3	4
1. Вероятность того, что я стану жертвой теракта довольно высока.	3,59	3,78	3,68
2. По вопросу переговоров с террористами российское правительство в отличие от западных стран занимает очень жесткую позицию: мы никогда не будем вести переговоров, с террористами нужно не договариваться, а уничтожать их. Вы согласны с такой точкой зрения?	3,22	3	3,12
3. Мусульмане составляю очень значительную часть населения России. Они имеют такое же право на свою религиозную веру (в том числе на исполнение религиозных обрядов в мечетях), как православные христиане.	4,89	4,96	4,92
4. Террористами становятся только бедные, необразованные люди, происходящие из неблагополучных семей.	2,26	2,96	2,58
5. Я стараюсь избегать находиться в местах, потенциально опасных с точки зрения террористической угрозы.	3,3	3,89	3,62
6. Теракты, осуществленные на территории Российской Федерации, стали возможными в основном вследствие неэффективной работы правоохранительных органов.	4,15	4,65	4,38
7. Русским людям трудно так же хорошо относиться к мусульманам, как к православным христианам.	2,81	2,13	2,5
8. Террористы - это психически неуравновешенные религиозные фанатики, не способные контролировать свои действия из-за психологического или материального воздействия на них.	3,78	3,74	3,76
9. Обычно я контролирую происходящее со мной и способен предотвращать нежелательные последствия событий. По этой причине я думаю, что обладаю такими качествами, которые помогут мне не стать жертвой теракта.	4,48	4,57	4,52
10. Государство должно бороться с террористами правовыми методами: не уничтожать их, а арестовывать и судить. Например, если боевики засели в окруженном правоохранительными органами доме, то не расстреливать и разрушать дом, а предпринять длительную осаду (пока у них не закончатся продукты).	3,96	4,17	4,06
11. Мусульманин вполне может быть хорошим другом и православного христианина, и неверующего человека.	5	5,4	5,18
12. Типичный террорист-смертник - это человек религиозный, нормальный, вежливый, серьезный.	3,85	3,6	3,74

Наибольшая степень согласия молодежи выявлена по вопросам №3 и №11. Степень согласия по вопросу №3 приближается к 5 баллам (4,92 балла), а в вопросе №11 - даже превышает 5 баллов (5,18 балла). В соответствии с методикой это означает "согласен". Это означает высокую степень толерантности молодежи к мусульманам: молодежь согласна с тем, что мусульмане имеют такое же право на свою религиозную веру (в том числе на исполнение религиозных обрядов в мечетях), как православные христиане, а также, что мусульмане вполне могут быть хорошими друзьями, как православных христиан, так и неверующих людей. Такая ситуация для Мордовии, где исторически уживаются в мирном соседстве русские, мордва и татары, христиане и мусульмане достаточно традиционна.
Меньше всего испытуемые были согласны с вопросами №4. Степень согласия не превысила 3 баллов (2,5 бала), что означает "скорее не согласен, чем согласен. То есть, молодежь города Саранска скорее не согласна, чем согласна, что русским людям трудно также хорошо относиться к мусульманам, как к православным христианам. Это вполне соотносится с отношением к мусульманам.
В данной методике три вопроса отражают представление молодежи об образе террориста - вопросы №4, №8, №11. Степень согласия на вопрос №4 составила 2,58 балла, что означает не согласие молодежи с тем, что террористами становятся только бедные, необразованные люди, происходящие из неблагополучных семей.
Однако в других двух вопросах выявлены большие расхождения: степень согласия составляет 3,76 балла и 3, 74 балла. Такой результат находится между тремя баллами - скорее не согласен, чем согласен - и четырьмя - скорее согласен, чем не согласен. Это означает разброс мнений о том, каковы же террористы - это психически неуравновешенные религиозные фанатики, не способные контролировать свои действия из-за психологического или материального воздействия на них или же это люди религиозные, нормальные, вежливые, серьезные.
В обыденном представлении достаточно распространены стереотипные не соответствующие действительности представления о террористах как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиках, для которых чужая жизнь ничего не стоит. Однако западные исследователи отмечают, что такой психологический портрет террориста совершенно не соответствует многочисленным научным данным. Согласно исследованиям, у исполнителей терактов нет высокого уровня психопатологии, они психически нормальны, религиозны, вежливы, серьезны, спокойны, целеустремленны, отчужденны и немногословны. [41; 46]
Испытуемые выразили свое отношение к государственной политики в сфере терроризма. Они скорее не согласны, чем согласны с тем, что российское правительство в отличие от западных стран занимает очень жесткую позицию в переговорах с террористами (в вопросе №2 степень согласия составила 3,12 балла). Молодежь скорее согласна, чем не согласна с тем, что государство должно бороться с террористами правовыми методами: не уничтожать их, а арестовывать и судить (в вопросе №10 степень согласия составила 4,06 балла). В то же время молодежь скорее согласна, чем не согласна (4,38 балла) с тем, что совершенные в России теракты стали возможными в основном вследствие неэффективной работы правоохранительных органов.
Исходя из данных таблицы 7, можно сделать вывод, что мужчины и женщины практически одинаково понимают террористическую угрозу, за исключением 4, 5, 6, 7 и 11 вопросов. Судя по ответам на вопрос 4, мужчины в отличие от женщин с большей уверенностью отрицают, что террористами становятся только бедные, необразованные люди, происходящие из неблагополучных семей. Проанализировав ответы на вопрос 5, стало ясно, что женщины в большей степени стараются избегать мест, потенциально опасных с точки зрения террористической угрозы. Из ответов на вопрос 6 можно сделать вывод, что женщины считают, что теракты, осуществленные на территории РФ, стали возможными вследствие неэффективной работы правоохранительных органов РФ. Из вопроса 7 стало понятно, что женщины больше проявляют несогласие с тем, что русским людям трудно так же хорошо относиться к мусульманам, как к православным христианам. Женщины в большей степени считают, что мусульманин вполне может быть хорошим другом и православного христианина, и неверующего человека.
Одной из задач эмпирического исследования было исследование влияния новых знаний о терроризме на понимание террористической угрозы. Для решения задач исследования была проанализирована специфика изменения ответов респондентов на вопросы о понимании террористической угрозы.
Статистический анализ с применением критерия Вилкоксона позволил выявить статистически значимые различия между пониманием террористической угрозы молодежью вначале эксперимента и после него. Поскольку были выявлены значимые различия в новизне прочитанной о терроризме информации, степень согласия с ней анализировалась по двум возрастным группам (таблица 8). Полученные значения Тэмпир меньше табличных значений Ттеорет на уровне р≤0,01 и р≤0,05, что удовлетворяет принципу критерия, следовательно различия данных, полученных вначале эксперимента и после него достоверны. Это означает следующее:
) прочитанная информация имела для молодежи определенную новизну;
) новое знание изменило понимание террористической угрозы молодежью.

Таблица 8 - Статистический анализ достоверности различий между пониманием террористической угрозы молодежью в начале эксперимента и после него

Сравниваемые шкалы	18-19 лет	20-21 год
	Тэмпир	Ттеорет для р≤0,01	Тэмпир	Ттеорет для р≤0,05	Ттеорет для р≤0,01
Исп	70,95	84	56,8	91	69
Гос-во	22,5	84	69,8	91	69
Мусульм	68,5	84	70,22	91	69
Террор	70,9	84	86,7	91	69

Рассмотрим средние значения по шкалам в каждой из возрастных групп. Как видно из данных, приведенных в рисунках 10 и 11, таблице 9, вне зависимости от возраста, молодые люди после прочтения текстов повышали степень своего согласия с утверждениями методики. Это означает, что понимание террористической угрозы зависит от осведомленности о ней.
Исключение составляет лишь шкала "Мусульманство". Отношение к мусульманам, достаточно толерантное, как уже отмечалось, незначительно понизилось в группе 18-19 лет (0,08 балла), а в группе 20-21 год - не изменилось совсем. Можно говорить о том, что прочитанная в текстах информация не повлияла на толерантное отношение Саранской молодежи к мусульманам. то есть молодые люди и после эксперимента сохранили мнение о том, что мусульмане имеют такое же право на свою религиозную веру (в том числе на исполнение религиозных обрядов в мечетях), как православные христиане, а также о том, что мусульманин вполне может быть хорошим другом как православного христианина, так и неверующего человека.

Рисунок 8 - Значимые различия понимания террористической угрозы молодежью в возрасте 18-19 лет до и после эксперимента (значимость различий на уровне р≤0,01и р≤0,05)

Рисунок 9 - Значимые различия понимания террористической угрозы молодежью в возрасте 18-19 лет до и после эксперимента (значимость различий на уровне р≤0,01и р≤0,05)

Таблица 9 - Значимые различия понимания террористической угрозы молодежью до и после эксперимента (значимость различий на уровне р≤0,01и р≤0,05)

Шкалы	Возрастные группы
	18-19 лет	20-21 год
	До эксперимента	После эксперимента	До эксперимента	После эксперимента
Испытуемый	9,84	9,96	9,17	9,58
Государство	10,46	11	11,21	11,46
Мусульманство	11,34	11,26	11,21	11,21
Терроризм	9,85	9,73	9,42	9,46

Шкала "Испытуемый" выявляет отношение человека к угрозе террористического акта, боится ли он, что станет жертвой теракта, способен ли он контролировать происходящие с ним события. По этой шкале показатели немного повышались после эксперимента в обеих возрастных группах. Можно сделать следующий вывод: в обеих возрастных группах немного, но статистически значимо, повысилось опасение стать жертвой теракта и снизилась уверенность в способности контролировать происходящие события.
Средние показатели по шкале "Государство" увеличились после прочтения текстов в обеих группах. Это означает, что у испытуемых еще прочнее стало мнение о том, что государство неправильно ведет политику в отношении террористов. Это сказывается на неудачных переговорах с террористами, большим количеством жертв во время операций по освобождению заложников и т.д. Можно отметить, что по этой шкале выявлены самые высокие показатели согласия в ответах после эксперимента в старшей возрастной группе: при максимально возможном уровне в 12 баллов - 11, 46 баллов.
Шкала "Террористы" выявляет то, какими испытуемые видят террористов; нормальные ли они люди или психически неуравновешенные; бедные и необразованные или вполне благополучные. По шкале "Террористы" средние показатели не изменились, что означает, что они не поменяли свое мнение о террористах как о психически неуравновешенных людях, фанатиках.
Выводы по 2 главе

Таким образом, можно сделать общие выводы об особенностях понимания террористической угрозы молодежью г. Саранска. Понимание террористической угрозы обусловлено высокой степенью толерантности молодежи к мусульманам, большим разбросом мнений о том, являются ли террористы нормальными людьми или психически неуравновешенными фанатиками; молодежь скорее согласна, чем согласна с применением правовых методов борьбы с терроризмом, а не агрессивной государственной политики. Мужчины и женщины практически одинаково понимают террористическую угрозу.
Информация о терроризме, прочитанная испытуемыми в текстах, оказалась достаточно новой для них. Средний ответ о новизне таков: "Эти конкретные события мне не известны, но я примерно представлял, что там происходило что-то подобное". Выявлены значимые различия новизны предложенных текстов у испытуемых разных возрастов: группа от 18 до 20 менее осведомлена о том, как ведутся переговоры с террористами в России и за ее пределами, чем группа от 20 до 21 года.
Выявлены значимые изменения в понимании теругрозы молодежью вначале и в конце исследования, что свидетельствует о том, что новое знание изменило понимание террористической угрозы молодежью. В частности, под влиянием новой информации, в обеих возрастных группах немного, но статистически значимо, повысилось опасение стать жертвой теракта и снизилась уверенность в способности контролировать происходящие события. У испытуемых еще прочнее стало мнение о том, что государство неправильно ведет политику в отношении террористов, что сказывается на неудачных переговорах с террористами, большим количеством жертв во время операций по освобождению заложников и т.д.
Заключение

Исследования психологии терроризма актуальны и на теоретическом и на практическом уровнях, однако в отечественной психологии значимые исследования не так многочисленны (Ю.В. Быховец, В.В. Знаков, Т.А. Нестик, Д.В. Ольшанский, В.А. Соснин, Н.В. Тарабрина, Е.М. Турок, С.В. Цыцарев).
Проблематика терроризма в отечественной психологической науке начала интенсивно исследоваться с начала 1990-х гг. прошлого века. Сегодня налицо явное доминирование теоретического подхода к феномену терроризма и крайняя скромность в изложении базового фактологического материала.
Можно выделить три основных подхода в отечественных исследованиях психологии терроризма. Первый - фундаментальный подход (интегрирующий представления самых разных наук) понимает природу терроризма независимо от социально-экономического контекста в качестве некоего онтологического инварианта. Второе направление использует средства отдельных наук - социологии, права и психологии. Третий подход - тактическое противостояние конкретной террористической активности на основе анализа фактологического материала и участия самых разных лиц (граждан, ставших объектами террористической деятельности, сотрудников силовых министерств и т.д.).
В последние годы проблема терроризма начала привлекать все большее внимание исследователей и приобретать междисциплинарный характер. Суть социального заказа психологической науки на данный момент распадается на два основных направления: объяснить природу терроризма; предложить обществу (конкретным структурам) эффективные средства противостояния терроризму.
Под террористической угрозой понимается преднамеренное использование насилия или угрозы насилия для того, чтобы внушить страх, предназначенный для запугивания (принуждения) правительства или общества, достижения целей, которые, как правило, являются политическими, религиозными или идеологическими.
В ходе теоретического анализа проблемы террористической угрозы в психологии рассмотрена сущность террористической угрозы как особой экзистенциальной ситуации, поскольку ситуация утраты вследствие террористической атаки может стать своеобразным условием возникновения экзистенциального кризиса.
Особое внимание в теоретическом анализе было уделено психологическим последствиям террористической угрозы, так как террористическая угроза характеризуется сверхэкстремальным воздействием на психику человека, вызывая у него травматический стресс, который в крайнем своем проявлении выражается в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР).
Современный терроризм самым тесным образом связан со средствами массовой информации, создающие терроризму "виртуальное пространство", через которое можно добиться политических и психологических воздействий на реальный мир. В ходе теоретического анализа рассмотрены основные проблемы освещения терроризма в СМИ: "эффект заражения", "спираль насилия" и "баланс террора".
Эмпирическое исследование 342 человек в возрасте от 18 до 21 года позволило сделать некоторые выводы об особенностях переживания и понимания террористической угрозы молодежью г. Саранска.
Полученные показатели переживания террористической угрозы значительно ниже максимально возможных по "Опроснику переживания террористической угрозы". Общий индекс ОПТУ составляет почти 50% от максимального уровня. Это достаточно оптимистичная и ожидаемая ситуация, так как ни сами испытуемые, ни члены их семей или их близкие не были жертвами терактов.
Проведенное исследование позволяет говорить о значимых различиях в переживании террористической угрозы мужчинами и женщинами: женщины переживают террористическую угрозу сильнее, чем мужчины. Женщины в отличие от мужчин этого возраста менее устойчивы к информационному воздействию терактов, менее успешно справляются с переживаниями данной угрозы. У женщин выше, чем у мужчин степень травматического воздействия информации о терактах, то есть степень выраженности посттравматических реакций в связи с террористическими нападениями. Женщины чаще, чем мужчины рассматривают вероятность совершения теракта, прогнозируют возможность наступления этого события
Проведенный статистический анализ позволил сделать вывод о том, что существуют значимые различия личностных особенностей у испытуемых с низким и с высоким переживанием террористической угрозы:
чем выше самоценность, то есть чем более человек убежден в том, что он порядочен, соблюдает требования морали, достоин любви и уважения, тем меньше человек переживает террористическую угрозу;
чем более человек убежден в своей способности контролировать ситуацию, тем менее он переживает террористическую угрозу;
чем выше макиавеллизм личности, то есть уверенность в своих способностях управлять другими людьми по своему произволу, тем меньше человек переживает террористическую угрозу.
Статистический анализ результатов позволил выявить значимые различия между мужчинами и женщинами по тревожности и базисному убеждению личности в справедливости. Женщины в большей степени убеждены в справедливости происходящих событий и проявляют высокую тревожность по сравнению с мужчинами. Именно с этим может быть связана высокая степень переживания террористической угрозы женщинами.
При исследовании особенностей понимания террористической угрозы выявлена высокая степень толерантности молодежи к мусульманам: молодежь согласна с тем, что мусульмане имеют такое же право на свою религиозную веру (в том числе на исполнение религиозных обрядов в мечетях), как православные христиане, а также, что мусульмане вполне могут быть хорошими друзьями, как православных христиан, так и неверующих людей. Кроме того, молодежь города Саранска скорее не согласна, чем согласна, что русским людям трудно также хорошо относиться к мусульманам, как к православным христианам. Такая ситуация для Мордовии, где исторически уживаются в мирном соседстве русские, мордва и татары, христиане и мусульмане, достаточно традиционна.
Молодежь не согласна с тем, что террористами становятся только бедные, необразованные люди, происходящие из неблагополучных семей. Однако, что касается образа террориста, то можно отметить большой разброс мнений о том, кто такие террористы - это психически неуравновешенные религиозные фанатики, не способные контролировать свои действия из-за психологического или материального воздействия на них или же люди религиозные, нормальные, вежливые, серьезные.
Испытуемые выразили свое отношение к государственной политике в сфере терроризма. Они скорее не согласны, чем согласны с тем, что российское правительство в отличие от западных стран занимает очень жесткую позицию в переговорах с террористами. Молодежь скорее согласна, чем не согласна с тем, что государство должно бороться с террористами правовыми методами: не уничтожать их, а арестовывать и судить. В то же время молодежь скорее согласна, чем не согласна с тем, что совершенные в России теракты стали возможными в основном вследствие неэффективной работы правоохранительных органов.
Одной из задач эмпирического исследования было изучение влияния новых знаний о терроризме на понимание террористической угрозы. Испытуемым были предложены 12 вопросов на понимание террористической угрозы, тексты, раскрывающие различные аспекты терроризма. Затем испытуемые еще раз отвечали на 12 вопросов о террористической угрозе.
Информация, содержащаяся в текстах, была достаточно новой для испытуемых, средний ответ о новизне таков: "Эти конкретные события мне не известны, но я примерно представлял, что там происходило что-то подобное". Выявлены значимые различия новизны предложенных текстов у испытуемых разных возрастов: группа от 18 до 20 менее осведомлена о том, как ведутся переговоры с террористами в России и за ее пределами, чем группа от 20 до 21 года. Такая ситуация была вполне ожидаема.
Выявлены значимые изменения в понимании террористической угрозы молодежью вначале и в конце исследования, что свидетельствует о том, что новое знание изменило понимание террористической угрозы молодежью. В частности, под влиянием прочитанных текстов, у молодежи немного, но статистически значимо, повысилось опасение стать жертвой теракта и снизилась уверенность в способности контролировать происходящие события. У испытуемых еще прочнее стало мнение о том, что государство неправильно ведет политику в отношении террористов, что сказывается на неудачных переговорах с террористами, большим количеством жертв во время операций по освобождению заложников и т.д.
Подводя самые общие итоги исследования, можно говорить о том, что существуют половые, возрастные и личностные особенности переживания террористической угрозы. Лица с высокой самоценностью и убежденностью в том, что они могут управлять людьми и событиями в их жизни, менее других переживают террористическую угрозу. Понимание террористической угрозы обусловлено высокой степенью толерантности молодежи к мусульманам, большим разбросом мнений о том, являются ли террористы нормальными людьми или психически неуравновешенными фанатиками; молодежь скорее согласна, чем согласна с применением правовых методов борьбы с терроризмом, а не агрессивной государственной политики; молодежь скорее согласна, чем не согласна с тем, что борьба правоохранительных органов с терроризмом ведется неэффективными методами.
Данные, полученные в исследовании, могут применяться при разработке профилактических мероприятий, обучающих программ и рекомендаций по работе с разными возрастными группами населения в ситуациях совершенных террористических актов. Результаты исследования могут послужить основой для разработки новых, современных технологий профилактики и предотвращения терактов, поскольку именно адекватное понимание может быть положено в основу коррекционного вмешательства в вопросах предотвращения террористической угрозы;
Результаты исследования могут быть использованы при разработке тренингов-семинаров и лекционных курсов при преподавании психологии экстремальных ситуаций и других психологических дисциплин.
Список использованных источников

1. Абаринов В. Г.127 дней переговоров и 16 минут штурма [Электронный ресурс] / В.Г. Абаринов // Совершенно секретно. - Режим доступа: http://www.sovsekretno.ru.
. Автоматический расчет Т-критерия Вилкоксона [Электронный ресурс] // Психологическая помощь. - Режим доступа: http://www.psychol-ok.ru.
. Быховец Ю.В. Психотравмирующее воздействие террористической угрозы / Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина // Материалы XIV съезда психиатров России. - М.: Изд-во Рос. о-ва психиатров, 2005. - 158 с.
. Быховец Ю.В. Представления о террористическом акте и переживание террористической угрозы жителями разных регионов РФ: дис. … канд. психол. наук: 19.00.13/Ю.В. Быховец. - М., 2008. - 129 с.
. Быховец Ю.В. Психологическая оценка переживания террористической угрозы / Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина. - М.: Изд-во "Институт психологии РАН", 2010. - 84 с.
. Василюк Ф.Е. Психология переживания / Ф.Е. Василюк. - М.: Изд-во Московского университета, 1984. - 200 с.
. Дерманова И.Б. Диагностика эмоционально-нравственного развития / И.Б. Дерманова. - СПб.: Речь, 2002. - 176 с.
. Ениколопов С.Н. Терроризм и агрессивное поведение / С.Н. Ениколопов // Национальный психологический журнал. - 2006. - No.11. - С.28-32.
. Зауха А. Москва. Норд-Ост / Перевод с польского В. Когана. - М.: Права человека, 2009. - 316 с.
. Знаков В.В. Психология понимания / В.В. Знаков. - М.: Издательство "Институт психологии РАН", 2005. - 226 с.
. Знаков В.В. Понимание и переживание террористической угрозы / В.В. Знаков, Е.М. Турок. // Вестник Московского университета. - 2010. - № 1. - С.58-69.
. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием / С.Г. Кара-Мурза. - М.: Изд-во ЭКСМО, 2003. - 832 с.
. Кекелидзе З.И. Принципы оказания психолого-психиатрической помощи при чрезвычайных ситуациях [Электронный ресурс] / З.И. Кекелидзе // Психиатрия и психофармакотерапия. - Режим доступа: http://old. consilium medicum.com.
. Китаев-Смык Л.А. Психология стресс / Л.А. Китаев-Смык. - М.: Наука, 1983. - 370 с.
. Левин К. Разрешение социальных конфликтов / Пер. с англ.И.Ю. Авидон / К. Левин. - СПб.: Речь, 2000. - 407 с.
. Максина С.В. Терроризм: криминологические и уголовно-правовые аспекты): дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08/С.В. Максина. - СПб., 2003. - 222 с.
. Методика диагностики самооценки Ч.Д. Спилбергера, Л. Ханина (оценка ситуационной и личностной тревожности) [Электронный ресурс] // HR-PORTAL. - Режим доступа: http://www.hr-portal.ru.
18. Методика измерения уровня макиавеллизма личности (МАК-ШКАЛА) [Электронный ресурс] // Центр практической психологии. - Режим доступа: http://www.psyholog-911.ru.
. Нуркова В.В. Эхо взрывов: Сравнительный анализ воспоминаний москвичей о террористических актах 1999 г. (Москва) и 2001 г. (Нью - Йорк) / Д.М. Бернштейн, Е.Ф. Лофтус // Психологический журнал. - 2003. - Т.24. - № 1. - С.64-72.
. Оганян Р. Театр террора / Р. Оганян. - М.: Грифон, 2006. - 336 с.
. Ольшанский Д.В. Психология террора / Д.В. Ольшанский. - М.: Академический проект, 2002. - 320 с.
. Падун М.А. Модификация методики исследования базисных убеждений личности / М.А. Падун, А.В. Котельникова // Психологический журнал. - 2008. - Т.29. - №4. - С.98-106.
. Политковская А.С. Вторая Чеченская / А.С. Политковская. - М.: Захаров, 2003. - 294 с.
. Психологи о терроризме: Конференция "Психология терроризма" [Электронный ресурс] // Наука и образование против террора. - Режим доступа: http://scienceport.ru.
. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии / Е.В. Сидоренко. - СПб.: Речь, 2007. - 350 с.
. Соснин В.А. Психологи о терроризме / В.А. Соснин // Психологический журнал. - 1995. - Т.16. - №4. - С.37-48.
. Соснин В.А. Современный терроризм: Социально-психологический анализ / В.А. Соснин, Т.А. Нестик - М.: Изд-во "Институт психологии РАН", 2008. - 240 с.
. Тарабрина Н.В. Психологические последствия террористических актов/ Н.В. Тарабрина // Сборник 2-й Международной конференции "Мировое сообщество против глобализации, преступности и терроризма". - М.: Изд-во "Институт психологии РАН", 2004. - 84 с.
. Тарабрина Н.В. Представления о теракте у населения различных регионов России / О.А. Ворона, Ю.В. Быховец // Психологический журнал. - 2007. - Т.28. - №6. - С.40-50.
. Тест Смысложизненных Ориентаций (СЖО) [Электронный ресурс] // Персональный сайт Бруннера Е.Ю. - Режим доступа: http://brunner. kgu.edu.ua.
. Т-критерий (табличные значения коэффициента Стьюдента) [Электронный ресурс] // Six Sigma Online. - Режим доступа: http://sixsigmaonline.ru.
. Турок Е.М. Терроризм в современном мире / Е.М. Турок // Психологический журнал. - 2003. - Т.24. - №4. - С.5 - 18.
. Франкл В. Теория и терапия неврозов / В. Франкл. - СПб.: Речь, 2001. - 234 с.
. Хоффман Б. Терроризм взгляд изнутри / Б. Хоффман. - М.: Ультра. Культура, 2003. - 264 с.
. Цыцарев С.В. Социальная психология и психопатология терроризма / С.В. Цыцарев // Философские науки. - 2005. - №8. - С.35-44.
. Экзистенциальный кризис [Электронный ресурс] // Словари и энциклопедии на Академике. - Режим доступа: http: // dic. achademic.ru.
. Ястребов В.С. Терроризм и психическое здоровье (масштаб проблемы, толерантность населения, организация помощи) / В.С. Ястребцов // Журнал неврологии и психиатрии. - 2004 - №6. - С.4-8.
38. Alexander Y. The Media and Terrorism / Y. Alexander // Contemporary Terror: Studies in Sub-State Violence. - London, 1981. - P.1-147.
. Brosius H. B. The Contagiousness of Mass-Mediated Terrorism / H. B. Brosius, G. Weimann // European Journal of Communication. - 1991. - Vol.6. - P.63-75.
. Cherif Bassiouni M. Problems in Media Coverage of Nonatate-Sponsored Terror-Violence Incidents / M. Cherif Bassiouni // Perspectives on Terrorism. - Wilmington, 1983.
. Grimland M. The Phenomenon of Suicide Bombing: A Review of Psychological and Nonpsychological Factors / M. Grimland, A. Apter, A. Kerkhof // Crisis. - 2006. - Vol.27. - №3. - P.107-118.
. Janoff-Bulman R. Assumptive worlds and the stress of traumatic events: Applications о the schema construct / R. Janoff-Bulman // Social Cogn. - 1989. - V.7. - №2. - P.113-136.
. Jenkins B. M. The Psychological Implications of Media-Covered Terrorism / B. M. Jenkins // RAND Corporation. - Santa Monica (Cal), 1981. - 120 p.
. Killian L. M. Collective behavior / R. N. Turner. - New Jersey, 1972.
. Marshall R. The psychology of ongoing threat: Relative risk appraisal, the September 11 attacks, and terrorism-related fears / R. A. Bryant, L. Amsel, E. J. Suh, J. M. Cook, Y. Neria // American Psychologist, 2007. - Vol.62 (4). - P.304-316.
. Moghaddam F. M. From The Terrorists' Point of View / F. M. Moghaddam. - 2005. - P.167.
. Picard R. J. News Coverage as the Contagion of Terrorism: Dangerous Charges Backed by Dubious Science / R. J. Picard // Paper Presented at the 69th Annual Meeting of the Association for Education in Journalism and Mass Communication. - University of Oklahoma, 1986. - 21 p.
. Ruth E. P. Christman Is Television Traumatic? Dreams, Stress, and Media Exposure in the Aftermath of September 11, 2001/E. P.ruth, R. Stickgold, R. Keeley // Psychological Science, 2001. - Vol.18 - Number 4. - P.334-340.
. Todd A.comparing British and Australian Fear of Terrorism Pre and Post the Iraqi War [online] / Wilson, J. Clare and Casey, N. Sharon // Psychiatry, Psychology and Law. - Vol.12. - №1. - P.184-193.
. Weimann G. The Newsworthiness of International Terrorism / G. Weimann, H. - B. Brosius // Communication Research. - 1991. - Vol.18. - №3. - P.333-354.
Приложения

Приложение А

Методический инструментарий
1. Бланк методики ОПТУ.
Ниже приведены утверждения (таблица А.1) о том, как разные люди могут воспринимать и переживать угрозу терактов. Пожалуйста, читайте каждый пункт внимательно. Обведите кружком номер того ответа, который наиболее точно соответствует тому, как Вы лично переживаете террористическую угрозу. Выделяйте только один из номеров в каждом пункте. Не пропускайте ни одного пункта.
Исследование анонимно, а его результаты будут использоваться исключительно в целях разработки наиболее эффективных способов психологической помощи жертвам терактов.
Благодарим за участие!
Возраст________ Пол_______ Профессия _______________ Семейное положение ____________
Дата заполнения ___________________

Таблица А.1 - Бланк методики ОПТУ

Оцените, пожалуйста, насколько верны для Вас следующие утверждения:	Совершенно верно	Верно	Неверно	Совершенно неверно
1	2	3	4	5
1 У меня появилось желание не выходить из дома, потому что в общественных местах я подвергаюсь опасности теракта	1	2	4	5
2 Громкие неожиданные звуки (например, звуки сирен, летящих самолетов, автомобильные выхлопы, пиротехнические эффекты и пр.) наводят меня на мысли о теракте	1	2	4	5
3 В любых ситуациях, связанных с угрозой теракта, я сохраняю спокойствие	1	2	4	5
4 Я спокойно отношусь к возможности повторения терактов	1	2	4	5
5 Я сам (а) легко справляюсь со всеми своими переживаниями	1	2	4	5
6 Я чувствую уверенность в своих силах	1	2	4	5
7 У меня возникает беспокойство, когда я вижу в общественных местах бесхозные вещи	1	2	4	5
8 У меня появляются различные физиологические реакции (учащенное сердцебиение, мышечное напряжение, дрожь в руках, потливость, головная боль и пр.) при мысли о том, что теракты могут повториться	1	2	4	5
9 У меня появился страх из-за того, что я могу стать жертвой теракта	1	2	4	5
10 Выходя из дома, я всегда обращаю внимание на двери подвалов и чердаков	1	2	4	5
11 Ночью я просыпаюсь от того, что мне снятся страшные сны о возможных терактах	1	2	4	5
12 Иногда мне хочется позвонить в службу психологической помощи из-за моих переживаний угрозы терактов	1	2	4	5
13 У меня появилось желание застраховать свое имущество из-за угрозы его потерять в результате теракта	1	2	4	5
14 Я теряю самообладание и взрываюсь, когда слышу о террористической угрозе	1	2	4	5
15 Каждый человек должен высказать свой протест против существующей угрозы теракта	1	2	4	5
16 В общественных местах я стараюсь обращать внимание на подозрительных лиц, похожих на террористов	1	2	4	5
17 Угроза теракта не снижает мою уверенность в себе	1	2	4	5
18 Угроза теракта не влияет на моё эмоциональное состояние	1	2	4	5
19 В общественных местах я обращаю внимание на поведение окружающих меня людей	1	2	4	5
20 У меня возникают мысли о том, что теракты будут повторяться	1	2	4	5
21 Из-за угрозы терактов лучше не строить планы на будущее	1	2	4	5

Пол_____ Возраст______
Образование (специальность) __________________________
Перед Вами набор утверждений. Каждое утверждение представляет собой распространенное мнение и поэтому не может быть верным или неверным. Вероятно, Вы согласитесь с одними утверждениями и не согласитесь с другими. Внимательно прочитайте все высказывания, затем отметьте степень Вашего согласия или несогласия с каждым из них. (таблица А.2)
1. Вероятность того, что я стану жертвой теракта довольно высока
. По вопросу переговоров с террористами российское правительство в отличие от западных стран занимает очень жесткую позицию: мы никогда не будем вести переговоров, с террористами нужно не договариваться, а уничтожать их. Вы согласны с такой точкой зрения?
. Мусульмане составляют очень значительную часть населения России. Они имеют такое же право на свою религиозную веру (в том числе на исполнение религиозных обрядов в мечетях), как православные христиане
. Террористами становятся только бедные и необразованные люди, происходящие из неблагополучных семей
. Я стараюсь избегать находиться в местах, потенциально опасных с точки зрения террористической угрозы
. Теракты, осуществленные на территории Российской Федерации, стали возможными в основном вследствие неэффективной работы правоохранительных органов
. Русским людям трудно так же хорошо относиться к мусульманам, как к православным христианам
. Террористы - это психически неуравновешенные религиозные фанатики, не способные контролировать свои действия из-за психологического или материального воздействия на них
. Обычно я контролирую происходящее со мной и способен предотвращать нежелательные последствия событий. По этой причине я думаю, что обладаю такими качествами, которые помогут мне не стать жертвой теракта
. Государство должно бороться с террористами правовыми методами: не уничтожать их, а арестовывать и судить. Например, если боевики засели в окруженном правоохранительными органами доме, то не расстреливать и разрушать дом, а предпринять длительную осаду (пока у них не закончатся продукты)
. Мусульманин вполне может быть хорошим другом и православного христианина, и неверующего человека
. Типичный террорист-смертник - это человек религиозный, нормальный, вежливый, серьезный

Таблица А.2 - Опросный лист

Номер утверждения	11	22	33	44	55	66	77	88	99	110	111	112
Полностью согласен	6	6	6	6	6	6	6	6	6	6	6	6
Согласен	5	5	5	5	5	5	5	5	5	5	5	5
Скорее согласен, чем не согласен	4	4	4	4	4	4	4	4	4	4	4	4
Скорее не согласен, чем согласен	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3
Не согласен	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2
Совершенно не согласен	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1

Комментарии:

Вы не можете оставлять комментарии. Пожалуйста, зарегистрируйтесь.