Реферат: Национальный менталитет как предмет социально-психологического исследования

Этнопсихология в целом и исследование менталитета в частности сегодня переживает второе, после XIX и первой четверти XX, рождение. События последнего десятилетия, произошедшие в России, обусловили качественные изменения в социальной структуре общества, динамике и характере развития системы общественных отношений.

Дата добавления на сайт: 13 мая 2025
Содержание

Введение
Глава I. Национальный менталитет как предмет социально-психологического исследования
.1 Подходы к определению понятия «менталитет»
.2 Анализ функции национального менталитета
.3 Является ли понятие «менталитет» синонимом понятия «ментальность»?
.4 Национальный менталитет как компонент психического склада нации
Глава II. Теоретические и методологические основания изучения структуры национального менталитета
.1 Социально-психологический анализ структуры национального менталитета
.2 Специфика проявления структурных элементов национального менталитета через ценностные ориентации
Заключение
Библиографический список

Введение

Этнопсихология в целом и исследование менталитета в частности сегодня переживает второе, после XIX и первой четверти XX, рождение. События последнего десятилетия, произошедшие в России, обусловили качественные изменения в социальной структуре общества, динамике и характере развития системы общественных отношений. Стремительными темпами в обществе происходит социальная дифференциация, формирование новых социальных групп и слоев. Этот процесс отразился на психологической атмосфере общества, в том числе на состоянии психологии этносов, наций и народов.
Современное общество является мультинациональным, и повседневное сосуществование и необходимость успешного взаимодействия представителей разных культур актуализируют потребность в переосмыслении сущности национального менталитета, поиске новых подходов к оценке национального менталитета, способствующих эффективному взаимодействию представителей разных культур.
Актуальность исследования социально-психологических особенностей национального менталитета связана с нынешним обострением межнациональных отношений, кризисными явлениями в развитии самосознания и культуры. Интерес исследователей к проблеме психологии этнических различий, менталитета и межэтнического понимания продиктован насущными потребностями современной действительности. Понимание этнических особенностей своего народа, интерес к культуре и ценностям других народов способствует осознанию равноправия различных культур, важности места и роли каждого народа в историческом развитии, помогает выработать взаимоуважительные принципы межкультурного и межнационального общения и взаимоотношений, преодолеть межнациональные барьеры.
Несмотря на обилие этнопсихологических исследований, по нашему мнению, менее изученным в социальной психологии остается один из основных компонентов психологического склада нации - национальный менталитет. Существует большое количество научных работ, посвященных менталитету, но это в основном работы философов, социологов, юристов, педагогов, культурологов, историков и экономистов. Исследование национального менталитета вызывало интерес в обществе с древних времен, с тех пор как образовались сами нации с присущими им этнопсихологическими особенностями. Среди выдающихся исследователей национального менталитета были американский философ Р. Эммерсон, психолог и этнограф Л. Леви-Брюль, французские психологи Ш. Блондель и А. Валлон, М. Блок и Л. Февр, основатель социологии Э. Дюркгейм. Большой вклад в разработку теории менталитета внесли и отечественные ученые, как близкие к методологии новой интеллектуальной истории А. Я. Гуревич, А. П. Ястребитская, В. П. Даркевич, Ю. Л. Бессмертный, так и не принадлежащие к этой научной традиции - Л. М. Баткин, А. В. Арциховский, Н. В. Воронин, Б. Л. Романов, И. Г. Дубов, В. К. Кантор, А. С. Ахиезер и др.
Национальный менталитет редко становится предметом исследования в работах отечественных психологов. Вместе с тем, проблема исследования менталитета сегодня вновь становится актуальной для социальной психологии, что во многом обусловлено поиском оптимальных решений для проводимых в нашей стране реформ, проведение которых невозможно без знания социально-психологических особенностей национального менталитета.
В настоящей работе предлагается попытка выявить основные социально-психологические особенности национального менталитета, его структуру и функции, а также его место в структуре психического склада нации.
В соответствии с целью исследования определены следующие задачи:
Провести теоретический анализ подходов к изучению национального менталитета в зарубежной и отечественной психологии.
Изучить социально-психологические особенности и описать основные функции национального менталитета как компонента психического склада нации, выявить основные особенности и структурные единицы национального менталитета.
Теоретико-методологическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных философов, социальных психологов, специалистов по этнопсихологии (В. Г. Крысько, Т. Г Стефаненко, С. В. Лурье, И. Г. Дубов, В. С. Кукушкин, Л. Д. Столяренко, Р. А. Додонов, К. Г. Юнг др.), истории и этнографии, в которых прямо или косвенно были поставлены и проанализированы важнейшие проблемы развития этносов, этнического сознания, самосознания и национального менталитета.
Опираясь на данные теоретического анализа, в работе показано, что
Национальный менталитет - это система взаимосвязанных образов, которые лежат в основе коллективных представлений нации о мире и о своем месте в мире. Эти устойчивые образы оказывают значимое влияние на конфигурацию других компонентов национального психического склада. Национальный менталитет играет исключительно важную роль в процессе формирования, структурирования (на генетическом, геносоциальном и социальном уровнях) и развития психического склада нации, выполняет функцию обеспечения его стабильности.
Основной функцией национального менталитета является функция обеспечения стабильности психического склада нации; к другим специфическими ментальным функциям относятся: функция сохранения культурных и гносеологических стереотипов и целеориентирующая функция.
Национальный менталитет имеет в своей структуре два основных компонента: национальную идею и национальный прототип. В основе национального менталитета лежат базовые ценностные ориентации, выражающиеся в дихотомии: коллективизм/индивидуализм, духовное/материальное.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Глава I. Национальный менталитет как предмет социально-психологического исследования
национальный менталитет ментальность
Этнопсихология - отрасль социальной психологии, занимающаяся исследованием психологии народов, - сравнительно молодая наука. Первый донаучный, описательный этап науки охватывает период с середины XIX века до начала XX века. И лишь с начала XX века начался период создания научных основ этнопсихологии, а собственно научный этап начинается в 30-40-х годах прошлого века. Некоторые исследователи считают, что научный этап развития этнопсихологии, когда на смену в основном теоретическим изысканиям пришли прикладные исследования, начался в отечественной науке лишь на заре перестройки [140. с.320]. Конечно, за такой краткий отрезок времени в отечественный этнопсихологии не сложились достаточно четко разработанный категориальный аппарат и методология исследования. Несмотря на появление множества трудов по этническим проблемам, в которых используются такие понятия как «этнос», «национальная психология», «национальный характер», «архетипы», «ментальность» или «менталитет», «этнокультурные стереотипы», «даже понятие «этнос» до сих пор остается неоднозначным» [160. с.65]. Разумеется, отсутствие четко разработанного категориального аппарата в определенном смысле - слабость этнопсихологии, но в то же время в этой размытости понятий многие усматривают не только уязвимость, но и определенное преимущество - методологическую пластичность, которая открывает перед исследователем новые возможности.

.1 Подходы к определению понятия «менталитет»

Термины «менталитет» и «ментальность» в последнее время стали необычайно популярны. Некоторые исследователи считают, что проблема менталитета становится главным, определяющим фактором развития современного и будущего человечества, так как каждый народ имеет свой образ мышления, общую духовную настроенность, связанную с этическими особенностями его развития [63.].
Между тем, однозначного представления о сущности понятий «менталитет» или «ментальность» не сложилось. Интерес к менталитету восходит к ранним психологическим исследованиям, но разработка его проблематики носит достаточно неопределенный характер, по образному выражению И. В. Герасимова: «Мода на термин «менталитет» во много раз превосходит и опережает опыт реального прикладного освоения этой гипотезы» [38. с.10]. Менталитет - это особая «психологическая оснастка» (М. Блок), «символические парадигмы» (М. Элиаде), «господствующие метафоры» (П. Рикер), «архаические остатки» (З. Фрейд) или «архетипы» (К. Юнг), «… присутствие которых не объясняется собственной жизнью индивида, а следует из первобытных врожденных и унаследованных источников человеческого разума».
Размытость понятия менталитет привело к тому, что Ле Гофф в свое время предложил смириться с расплывчатостью («двусмысленностью») понятия ментальности, именно в ней усматривая его богатство и многозначность, созвучные изучаемому объекту [101.]. Схожую позицию занимает А. Я. Гуревич, считающий, что понятие менталитет «действительно трудно перевести однозначно» [93. с.81]. Ф. Граус вообще полагает, что понятие «менталитет» так же неопределимо, как понятие «культура» или «идеология», что не исключает, однако, возможности его описания… Менталитет «не может быть отрефлексирован и сформулирован. Вопрос «Каков Ваш менталитет?» лишен смысла» [45. с.80]. Но понятие «менталитет» прочно укрепилось не только в живой речи, но и в научном обороте, и скорее всего, не столько по причине моды, сколько потому, что в русском языке нет понятия полностью ему адекватного.
Слово «менталитет» происходит из позднелатинского корня «mens», что означает «умственный», «мышление», «образ мыслей», «душевный склад». Вместе с тем, истоки этимологии ведут нас еще далее, в глубь веков. Пресловутое «mens» в различных вариантах присутствует уже в санскрите и встречается в Упанишадах в значении «связанный с сознанием», «мыслительный», «духовный» [57. с.6]. Впервые это слово стало использоваться еще в XIV веке. У. Раульф на основе анализа французской публицистики рубежа XIX-XX вв. пришел к выводу, что смысловой заряд слова «mentaleté» образовался до того, когда оно находилось еще в пределах обыденного языка [104. с.45-47]. В научный оборот оно было введено лишь американским философом Р. Эммерсоном в 1856 году [28. с.50], в психологию категорию «mentaleté» одним из первых в начале прошлого столетия ввел французский психолог и этнограф Л. Леви-Брюль после публикации своих работ «Les functions mentalas dans les societes inferieures» («Ментальные функции в низших обществах» (1910) и «La mentalite primitive» («Первобытная ментальность (1922)) [180. с.14]. В обеих книгах Л. Леви-Брюль делал вывод об особой эмоциональной окраске, «прелогичности» психики людей, не достигших стадии цивилизации, резко контрастировавшей с образом мировосприятия, характерным для цивилизованных обществ. Использовали понятие «менталитет» также и французские психологи Ш. Блондель и А. Валлон, рассматривавшие ментальность как феномен психической жизни и проводившие параллель между первобытной ментальностью и ментальностью ребенка.
Наибольших успехов в исследовании менталитета достигла французская историческая школа Анналов. М. Блок и Л. Февр, которые обращали внимание своих коллег на тот пласт сознания, который в силу своей слабой отрефлектированности не получал прямого отражения в источниках, а потому постоянно ускользал из поля зрения историков [69. с.155]. Ментальность, способ видения мира, отнюдь не идентична идеологии, имеющей дело с продуманными системами мысли; она во многом - может быть в главном - остается нерефлексируемой и логически не выявленной. Ментальность - не философская, научная или эстетическая система, а тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоции, от латентные привычки, от приемов сознания, - люди ими пользуются сами того не замечая, не вдумываясь в их существо и предпосылки, в их логическую обоснованность. Поэтому ментальность, принадлежащая сфере социальной психологии не формулируется четко и непротиворечиво. Она принадлежит к «плану содержания», а не к «плану выражения». По мнению последователей данного направления, в человеческом сознании в той или иной форме находят свое преломление самые разные проявления бытия, закрепляясь в системе образов, представлений, символов. Именно поэтому изучение образа мыслей людей, способов и форм организации мышления, конкретных и образных картин мира, запечатленных в сознании, рассматривается как возможность понять логику исторического процесса как в целом, так и применительно к отдельным историческим феноменам. Понятием «менталитет» активно пользовался основатель социологии Э. Дюркгейм, который одну из рубрик своего журнала назвал «Групповая ментальность». «В основе наших суждений, - писал Дюркгейм - имеются известное число существенных понятий, которые управляют нашей умственной жизнью» [64. с.213]. Это «известное число существенных понятий» создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции. «Ментальность» или «менталитет» есть современное выражение того, что Э. Дюркгейм называл коллективными представлениями, «participation mistique» [73. с.10].
Тем не менее, определения понятия «менталитета» в западной науке были даны довольно расплывчато, и можно выделить лишь некоторые общие аспекты различных определений ментального феномена. Так Р. Шпрандель считал, что «К ментальности обычно относят все коллективные представления, но внутри этого многообразия следует выделить «центры тяжести». Важнейшей, конституирующей ментальность сферой являются представления о человеке, во-первых, и представления о собственной группе, во-вторых. Поскольку представления о человеке крайне изменчивы, может показаться, что духовных, антропологических констант нет вообще. Однако одна такая константа все же есть - это сама потребность человека найти ответ на вопрос о предназначении человека. Важнейшая функция группы состоит в том, чтобы помочь человеку найти ответ на этот вопрос. Так что две вышеозначен. Области представлений тесно между собой связаны» [101.].
В соответствии с взглядами уже упомянутого Ф. Граус: «Словом «менталитет» называется часто все то, что не подпадает под определение понятий «политика», «социально-экономические отношения», «обычаи», «законы». Понятие « менталитет » так же неопределимо, как понятие «культура» или «идеология», что не исключает, однако, возможности его описания. Менталитет - это «общий тонус» долговременных форм поведения и мнений индивидуумов в пределах групп. Менталитет никогда не монолитен, часто противоречив; он образует специфические «вживленные образы», стереотипы мнений и действий. Он проявляется в предрасположенности индивидуума к определенным типам реакций - собственно, он является их механизмом. [101. с. 79 - 80.].
В. Ламмерс писал, что «Люди в пределах некой группы демонстрируют - как в повседневной жизни, так и в экстремальные моменты - более или менее единообразные, сравнительно постоянное отношение к жизненным обстоятельствам, которые являются своего рода «экзистенциональной» конституцией истории. Привычки, реакции, решения, суждения, ценности членов групп во многих отношениях единообразны. Изучая менталитет, историк должен интересоваться не состоянием отдельного индивидуума, а взаимосвязью сознания с устройством человеческого сообществ. Менталитет группы связан с ее спецификой, ее структурой, а она, в свою очередь, определяется длительными, неизменными, историческими ситуациями. Менталитет группы порождается ее историей, но и сам, сложившись, определяет ее в дальнейшем». [101. с. 82 - 83].
Ю. Митке определял менталитет как ««самопонимание групп», о нем можно говорить только при исследовании группового поведения. «Когда я говорю о менталитете отшельника, я имею ввиду его самопонимание, которое типично для отшельников, т. е. рассматриваю его как представителя группы или класса индивидов». Проявляется же этот групповой менталитет не в заметных поступках и индивидуально окрашенных представлениях, а в повседневном, полуавтоматическом поведении и мышлении. Речь идет о чем-то предшествующем личному сознанию. Объектом изучения, т. о. является тот общий «фон» или «подкладка», на которой выступает индивидуальное [101. с. 86].
К. Арнольд присоединяется к Ф. Граусу в формулировке понятия менталитета как «функционирующей, часто противоречивой, но всегда структурированной, никогда не аморфной системы, влияющей на поступки, чувства и мнения людей в сообществах». Он сочувственно цитирует и определение менталитета, принадлежащее Г. Телленбаху: «Всеобщая установка или коллективный образ мысли, обладающий относительным постоянством и основывающийся не на критической рефлексии или спонтанных случайных мыслях, а на том, что рассматривается в пределах данной группы или общества как само собой разумеющееся» [101. с. 92].
Из приведенного выше обзора определений ментальности видно насколько эти определения разноплановы, носят, прежде всего, описательный, а не концептуальный характер. И все же, определенные точки соприкосновения в приведенных выше определениях есть: менталитет - это феномен, рассматриваемый в контексте изучения коллективной психологии, прежде всего, психологии различный народов. Менталитет - феномен, имеющий решающее значение для психологии народа и для его дальнейшей истории.
В начале 90-х российскими исследователями были сделаны первые попытки дать новому термину адекватное наполнение. Вклад в разработку теории ментальности внесли и некоторые отечественные ученые как близкие к методологии новой интеллектуальной истории - А. Я. Гуревич, А. П. Ястребитская, В. П. Даркевич, Ю. Л. Бессмертный, так и не принадлежащие к этой научной традиции - Л. М. Баткин, А. В. Арциховский, Н. В. Воронин, Б. Л. Романов, И. Г. Дубов, В. К. Кантор, А. С. Ахиезер. «Менталитет», это абстрактное и емкое понятие пришло на помощь обществоведам, историкам, психологам до этого использовавшим в основном марксистскую парадигму, став панацеей, единственно правильным объяснением всех существующих проблем. «Очень часто мы ссылаемся на ментальность даже тогда, когда вообще не можем найти рационального объяснения того или иного явления общественной жизни. «Такова наша ментальность» - говорим в таком случае мы» [57. с.6]. По мнению некоторых исследователей, феномен этнической ментальности может выступить в роли известного недостающего звена, которое поможет восполнить, уточнить, конкретизировать научную картину социальной действительности и объяснить эффективность (или неэффективность) функционирования существовавших социальных теорий и концепций [58. с.163].
Одни из первых определений менталитета были довольно размытыми, например, «менталитет - духовно-психологический облик общества» [142. с.58]. Позднее «менталитет» стали определять как «совокупность представлений, воззрений, «чувствований» общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад общества, влияющий на исторические и социальные процессы» [100. с.28-33]. Данное понятие «используется главным образом для обозначения оригинального способа мышления, склада ума или даже умонастроений (например, национальный - грузинский, русский, немецкий и др. или региональный - скандинавский, латиноамериканский и др. менталитеты…» [117. с.80]. Такое понимание менталитета практически отожествляет понятие «менталитет» с массовым сознанием, что, в свою очередь, делает это понятие ненужным. Позднее появились более целостные и законченные определения понятия «менталитет», так в «Кратком этнологическом словаре» этот термин определяется как «свойственный данному народу склад мышления; представляет собой устойчивый изоморфизм (постоянство, неизменность, инвариант), присущий культуре или группе культур, который обычно не осознается и принимается в этой культуре как естественный; он не поддается изменениям под воздействием идеологического давления» [84. с.85]. В этом определении обретает контуры одна из главных сущностных характеристик менталитета, а именно, наличие в психическом складе нации устойчивого пласта психики, который включает в себя определенные мировоззренческие модели.
С развитием психологии, логики, лингвистики, культурологии, термин «менталитет» получил в каждом отдельном научном направлении свое специфическое истолкование [136. с.240]. Понятие «менталитет» («ментальность») стало занимать прочное положение и в отечественной психологической литературе, так Т. Г. Стефаненко считает, что «при определении этноса как группы, ключевой характеристикой которой является осознание людьми своей к ней принадлежности, именно ментальность - наиболее подходящая категория при изучении социально-культурных особенностей народов. Более того, с первых шагов становления этнопсихологии крупнейшие ее представители изучали именно ментальность, хотя и под другими названиями» [146. с.137], а А. Я. Гуревич, которому принадлежит первая попытка зафиксировать категориальный статус данного понятия, подчеркивает, что ментальность как обобщенный способ восприятия мира, манера чувствовать и думать, характерная для людей определенной эпохи, должна составлять предмет психологического изучения [48. с.459]. Указывает на необходимость исследования менталитета в рамках социальной психологии и украинский исследователь менталитета Р. А. Додонов [58. с.132]. Поэтому можно согласиться с точкой зрения американского исследователя Д. Филда о роли психологии в раскрытии содержания менталитета, которую он высказал в своем выступлении на международной конференции «Менталитет и аграрное развитие России (19-20 вв.)» в Москве. «История менталитета без основания в развернутой психологической теории, - отмечал он, - была бы «аномальной» [150. с.10].
С точки зрения психологии, менталитет - некая интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего общества и объяснить специфику реагирования на него (И. Г Дубов ) [Цит. по 91. c.140]. По меткому замечанию А. Я. Гуревича: «Противоположность официальной и народной культур - это именно противостояние идеологии и ментальности» [Цит. по 58. с.163]. Рассмотрение ментальных особенностей сознания позволяет проникнуть в «скрытый» слой общественного сознания, более объективно и глубоко передающий и воспроизводящий умонастроения эпохи, вскрыть глубоко укоренившийся и скрытый за идеологией срез реальности - образов, представлений, восприятий, который в большинстве случаев остается неизменным даже при смене одной идеологии другой. Это объясняется большей, по сравнению с идеологией, устойчивостью ментальных структур.
Менталитет - это имплицитные структуры психического склада нации, генетически и социально укорененные в сознании и сфере бессознательного многих поколений людей, а потому - при всей своей относительной исторической изменчивости - в своих основах постоянные, стабильные, а потому представляющие наиболее общее содержание, объединяющее в себе различные исторические эпохи в развитии национальной истории и культуры. Менталитет является центральным содержанием трансмиссии культуры, менталитет - это квинтэссенция культуры социума в ее наиболее широком понимании, это имплицитные основания индивидуального и коллективного мировосприятия, мировоззрения, поведения, «менталитет», как пишет А. С. Ахиезер, это «устойчивый изоморфизм, присущий культуре» [7. c.190].
Менталитет - это общая духовная настроенность, относительно целостная совокупность образов, идей, верований, навыков духа, в которой находят свое выражение представления о личности и ее отношении к обществу, идеалы добра и зла, справедливости, должного, равенства, представления о ходе истории и т. д. Менталитет является имплицитным, корневым основанием коллективного мировосприятия, мировоззрения, поведения. В отличие от Фрейда, Юнг полагает, что не только субъективное, вытесненное за «порог сознания», но, прежде всего коллективное и безличное психическое содержание включается в область бессознательного. «Коллективное бессознательное как наследие предков… является не индивидуальным, а общим для всех людей… и представляет собой истинную основу индивидуальной психики». В основе коллективного бессознательного лежат устойчивые образы, названные Юнгом архетипами. В своей сущности ментальность как раз и представляет собой исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности: пространства, времени, искусства, политики, экономики, культуры, цивилизации, религии.
Понятие менталитета этнокультурной общности гораздо более широко и всеобъемлюще, нежели то, что мы называем культурой, общественным сознанием и идеологией. Менталитет, являясь своеобразным интегратором, косвенно или прямо проявляется в самых разных аспектах жизни общества, в специфике политических, экономических, социальных, культурных и других общественных отношений и процессов. Менталитет обеспечивает диахронные (передающиеся во времени из поколения в поколение) формы объективации национально-этнического сознания.
Менталитет выполняет функцию своего рода этнопсихологической ДНК, хранящей информацию об истории, этапах формирования, условиях жизни и деятельности и этнического потенциала. Менталитет - создаваемый этнической общностью глубинный классификационно-оценочный эталон, с помощью которого осуществляется понимание объектов в их сходстве между собой и отличии от других, он выступает конструктором определенных моделей поведения, чувствования и мышления.
Серьезным основанием для раскрытия категории «менталитет» со стороны психологической науки являются концептуальные положения К. Г. Юнга о наличии в психике динамичных схем коллективной мысли, являющихся результатом и отражением имевших место переживаний и факторов, послуживших причинами подобного рода переживаний. Эти предсуществующие формы, названные К. Г. Юнгом архетипами, представляют собой возможность определенного типа восприятия и действия в ситуациях, соответствующих данному архетипу. Мы рождаемся не только с биологическим, но и с психологическим наследством, определяющим наше поведение и опыт. Это бессознательное - как воздух, которым дышат все и который не принадлежит никому. Это вместилище универсальных образов и моделей для постижения мира. Именно в это понятие «архетипа» социума входят сказки, легенды, мифы народа. Понятие «коллективные представления» (фр. representations collectives), используемое Леви-Брюлем в работе «La mentalite primitive», пересекается с понятием архетипа [113. с.24].
Менталитет можно рассматривать как наиболее константную, глубинную часть психического склада нации. Менталитет имеет особые каналы трансляции, позволяющие ему передаваться из поколения в поколение. Главными среди них являются классические, сакральные, фольклорные и иные широко распространенные тексты, структуры языка, предметы повседневного обихода, типичные образцы поведения. Чаще всего менталитет одного народа реконструируется исследователями путем сопоставления с менталитетом другого. Захватывая бессознательное, менталитет выражает жизненные и практические установки людей, устойчивые образы мира, эмоциональные предпочтения, свойственные данному сообществу и культурной традиции. Размышляя о проблемах менталитета, М. А. Розов отмечает, что менталитет «это то, что полностью не высказано, не осознано, не сформулировано, но существует и определяет отношение человека к миру» [125. с.25]. Компоненты, составляющие менталитет, сливаются в некий духовный сплав, определяющий предрасположенность индивида мыслить, чувствовать и действовать определенным образом; по существу, менталитет - устойчивое ценностно-смысловое ядро психического склада нации. События конца XX века стимулировали огромный интерес россиян к особенностям российского, в том числе русского, менталитета, проявляющиеся не только в научных исследованиях и аналитических выкладках политологов, но и в дискуссиях, направляющих движение самой общественной жизни.
Итак, менталитет - это устойчивый пласт национальной психики, который включает в себя определенные мировоззренческие модели. Это то ядро психического склада нации, которое пытались выделить ряд французских этнопсихологов [179.с.21-28], считающих, что у каждого этноса существует «устойчивая часть» («ядро») психики и часть изменчивая. Устойчивой считается та часть психического склада нации (те черты), которая обусловлена влиянием географической среды и климата, особенностями самого этноса и длительностью его исторического развития. Но это не единственная сущностная характеристика менталитета.
Менталитет формируется в ходе длительного исторического развития данного этноса и определяет национальный характер, национальную модель экономического и социального поведения, а ментальные конструкции являются, по сути, стержневыми особенностями различных культур, позволяющими так или иначе типологизировать эти культуры. Наличие устойчивых особенностей национального менталитета не означает, однако, что он представляет собой некую неподвижную метафизическую сущность. На самом деле, национальный менталитет меняется, хотя и очень медленно. Механизм этого изменения носит весьма специфический характер: он осуществляется не путем «перестройки» (на которую неизменно надеялись все российские утописты-реформаторы), а посредством наслаивания поверх древних архетипов всё новых и новых смысловых пластов. Причём, появление каждого нового пласта следует рассматривать не как простое «добавление», но как изменение всего контекста смысловой репрезентации социальной реальности.
Многие исследователи справедливо отмечают передачу ментальных конструкций от поколения к поколению в генотипе. «Менталитет - это родовая память. Она основывается на синтезе природной и социальной программ наследования» [190. с.4]. Не случайно некоторые авторы (И. К. Пантин, немецкий исследователь Э. Шулин) при определении менталитета употребляют термин генетики «код»: «этический код», «познавательный код». Здесь значение термина «менталитет» достаточно близко подходит к смыслу юнговского понятия «архетип».
Р. А. Додонов также указывает на то, что ментальное начало передается в генотипе: «Прогресс этногенеза заключается в том, что происходит постепенное замещение природно-биологических детерминант на социальные. Вместе с тем, эти природно-биологические детерминанты не исчезают, а лежат в основе целого ряда устойчивых реакций на внешние раздражители, способов общения с людьми, стереотипов мышления и поведения» [58. с.86].
Однако не только ментальное начало, передающееся в генотипе, влияет на этнокультурную реальность, сама эта реальность также формирует менталитет, передающийся уже следующим поколениям. «Этническая ментальность, - отмечает Р. А. Додонов - может стать иллюстрацией … процесса биологического закрепления социокультурных изменений, без которых этносы давно бы превратились в чисто социальные целостности» [58. с.99]. В этом направлении перспективны исследования молекулярной биологии, в результате которых было выявлено существование биологических социумов. В связи с этим нельзя не обратить внимание на контуры новой науки социогенетики, обрисовываемые Ю. В. Яковцом в книге «История цивилизаций» [166.]. Ю. В. Яковец определяет закономерности наследственности, то есть сохранения и передачи из поколения в поколение ядра, генотипа общества, выражающего главное содержание, сущность рода человеческого.
Исследованиями ряда авторов [58.] высказаны гипотезы о механизме ретрансляции информации, записанной в генотипе. Опираясь на данные биологии, было выдвинуто положение, в соответствии с которым, творцом генетических программ организма является его экологическая ниша - совокупность всех факторов среды, в пределах которых возможно существование в природе данного вида. Именно в рамках экологической ниши стабилизирующий отбор создает генетическую конструкцию биологического организма, в том числе, ее поведенческую составляющую. Для людей, в отличие от животных, к числу факторов, определяющих «экологическую нишу», следует относить и факторы «второй природы», каким бы удивительным это не представлялось на первый взгляд. Человек, будучи носителем определенной ментальности, при перенесении его в иную, чуждую ему обстановку, может и не погибнуть физически, однако поведение этого человека будет настолько противоестественным для нового окружения, что представители последнего никогда не спутают его со «своими».
Отмечая близость ментального начала со сферой бессознательного, Т. Г. Стефаненко пишет, что «ментальность тесно связана с областью коллективного бессознательного» [146. c.137]. Можно согласится с тем, что менталитет пересекается с коллективным бессознательным, но не исчерпывается им, менталитет «означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, т. е. глубинный и поэтому труднофиксируемый источник мышления, идеологии и веры, чувства и эмоций» [49. с.459]. Выделяя в менталитете три уровня, С. В. Гринева отмечает, что самый первый слой «можно назвать нерефлексируемый, «чувственный пласт». Он формируется на уровне массового (коллективного) бессознательного» [46. с.77]. О бессознательной природе ментальности и ментальных структур писали многие историки и антропологи. В трудах Ф. Арриеса, Ф. Броделя, Ж. Дюби, Ж. Ле Гоффа, Р. Мандру содержатся многочисленные указания на неосознаваемый характер большинства форм и механизмов коллективной психологии людей различных культур.
Анализируя проблемы и методы изучения истории ментальностей, французский исследователь А. Дюпрон подчеркивает необходимость изучения бессознательных аспектов последней. Он пишет: «Спецификой истории коллективной психологии, по сравнению с традиционной историей, является постоянное углубление, имеющее целью достичь «заднего плана» человеческих действий или представлений, глубинных, неизведанных уголков коллективной души или глубинных уровней текста, который подвергается постоянному «прослушиванию», обнаружению того, что находится по ту сторону его буквального смысла» [71. с.24].
Исследуя коллективное бессознательное, К. Г. Юнг обнаружил, что все эти продукты человеческой деятельности едины по структуре, происхождению и функциям. Они порождены общей матрицей - архетипом коллективного бессознательного. Являясь бессодержательными контурами восприятия, архетипы в ходе развития культуры обогащаются опытом новых поколений, находят отражение во все более многозначных символах, «захватывая бессознательное, менталитет выражает жизненные и практические установки людей, устойчивые образы мира, эмоциональные предпочтения, свойственные данному сообществу и культурной традиции».
«Ментальность, - отмечает В. В. Бабаянц, - выступает как совокупность бессознательных комплексов, складывающихся в процессе адаптации человеческого коллектива (этноса) к окружающей природно-социальной среде и выполняющих в этнической культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию этноса к окружающей среде» [8. с.181].
В обыденном сознании слова «ментальность» и «менталитет» успели «обрасти» широким веером значений, коннотативных смыслов, хотя и продолжают оставаться конкретно определяемыми лишь на уровне идиолекта. Такой подход позволяет давать очень широкое толкование категории «менталитет» и использовать ее для обозначения любого более или менее устойчивого комплекса представлений о мире [См. например: 62.;63.;94.], в результате чего теряется какое-либо различие между идеологией, общественным сознанием и собственно менталитетом. Мы полагаем, что такое широкое толкование термина «менталитет» вряд ли оправдано, можно в полной мере согласится со Стефаненко Т. Г. в том, что несмотря на важность этого понятия, оно обладает «аморфностью и недостаточной сцеинтичностью» [146. с.138].
Нам представляется, что было бы оправданно закрепить за термином «менталитет», во-первых, то, что изначально вкладывалось исследователями, которые ввели этот термин в научный оборот, поэтому термин «менталитет» должен быть соотнесен с понятием «коллективное». Традиционно, с момента введения в психологическую литературу для анализа особенностей тотемического и светского типов мышления понятия «mentalite» (в исследовании Леви-Брюля «La mentalite primitive»), оно понималось, прежде всего, как менталитет социальной общности в этническом контексте. Одним из идейных источников теории менталитета как теории особой интегративной формы коллективного сознания представляется теория «коллективного сознания» Э. Дюркгейма. Поэтому можно полностью согласиться с И. Дзялошинским, который отмечает, что «понятие «индивидуальный менталитет» - не более чем метафора. Менталитет есть фундаментальный слой коллективного поведения, деятельности, эмоционального реагирования на различные ситуации, присущие данному этносу или устойчивой социальной группе. Индивид обладает более или менее своеобразной индивидуальной регулятивно-смысловой сферой, но ее основа - менталитет - является тем общим, что связывает его с соплеменниками, сородичами, братьями по классу и т. д. Именно поэтому менталитет не поддается сознательным усилиям по его изменению» [56. с.153]. Ментальность, как отмечают многие ученые (Ю. Митке, А. Я. Гуревич, М. Ю. Шевяков), является по своей сути не индивидуальной, а групповой характеристикой и отражает специфику отношения к миру тех или иных групп. Исследователь русского менталитета М. Г. Горбунова также считает, что менталитет относится с сфере внеличного, коллективного [42. с.15]. Солидаризируясь с данной точкой зрения, мы полагаем, что понятие «менталитет» можно употреблять лишь применительно к какой-либо социальной общности. Поэтому определение менталитета, распространяющее данное понятие и на отдельного человека без указания обусловленности ментальных установок принадлежностью к социальной или этнической группе, как нам представляется, недостаточно корректно.
Во-вторых, в рамках этнопсихологии термин «менталитет» должен обозначать характеристику этнической части общественного сознания (бессознательного). Некоторые исследователи, на наш взгляд, справедливо отмечают, что понятие «менталитет» вряд ли может претендовать на универсальность, так как оно применимо лишь к этнической общности. По мнению И. К. Пантина, менталитет - это своеобразная память народа о прошлом, психологическая детерминанта поведения миллионов людей, верных своему исторически сложившемуся «коду» в любых обстоятельствах, не исключая катастрофических [127. с.30].
Р. А. Додонов также указывает, что, несмотря на то, что особенности мировосприятия, эмоциональных реакций, «образа мира», стереотипов мышления и поведения могут существовать - и существуют - и в профессиональных группах, но этническая ментальность более «сильна», хотя бы потому, что она закрепляется опытом многих поколений, передаваясь по наследству. Именно по этому признаку проходит водораздел, различие между ментальностью собственно социальных и этнических общностей. Этническая ментальность отражает адаптацию психики этнического коллектива к существованию в определенном природном и социальном окружении вне зависимости от внутриэтнического разделения труда, вырабатывает и закрепляет в генотипе наиболее оптимальные эмоциональные и поведенческие приемы [58. с.101]. Этническая ментальность показывает, что было общего у Цезаря и последнего солдата в его легионах, у святого Людовика и крестьянина, трудившегося в его владениях, у Колумба и матроса на его каравеллах [166.].
В-третьих, менталитет можно рассматривать, как наиболее константную, имплицитную часть социальной информации, эта часть наименее подвержена изменениям и детерминирована в большей степени этнической составляющей, нежели производственными отношениями и социальным строем [91. c.142].
В-четвертых, необходимо отметить, что в менталитете, безусловно, присутствует пласт бессознательного. «Ментальность , - пишет, например, А. Я. Гуревич, - во многом, - может быть, в главном - остается непрорефлектированной и логически не выявленной. Ментальность - тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания, - люди ими пользуются, обычно сами того не замечая, не вдумываясь в их существо и предпосылки, в их логическую обоснованность» [58. с.75]. Менталитет, по мнению Гуревича, представляет собой тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отделена от эмоций, от ментальных привычек и приемов сознания, - люди ими пользуются, обычно сами того не замечая, т. е. бессознательно. Некоторые исследователи считают наличие сознательного и бессознательного пластов одной из ключевых характеристик национального менталитета [105. с.320].
В-пятых, генетические определения сосредотачивают внимание на происхождении самого феномена. Авторы этих определений, перечисляющие факторы, которые детерминируют процесс зарождения и дальнейшего становления этнической ментальности, отмечают, что природные и социальные факторы находят закрепление в генотипической информации, передаются по наследству, обеспечивая тем самым ментальную преемственность [58. с.78].
В-шестых. Какое понятие стоит наиболее близко по отношению к понятию «менталитет»? В современных англоязычных психологических словарях «менталитет» определяется как «качество ума, характеризующее отдельного индивида или класс индивидов» [185. с.454], «обобщение всех характеристик, отличающих ум» [172. с.22], «способность или сила разума» [170. с.313], «установки, настроение, содержание ума» [187. с.720], «образ мыслей, направление или характер размышлений» [189. с.1411] и, наконец, как «сумма мыслительных способностей или возможностей, отличающихся от физических» [173. с.1552]. Словарь общественных наук определяет его следующим образом: «Термин имеет различные значения, близкие к понятиям установки, умственной функции и даже мышления (последнее - у Леви-Брюля (1922). Практически не употребляется антропологами и социологами, но встречается у некоторых историков, последователей школы Анналов» [171.]. На первый взгляд, в контексте западной науки к понятию «менталитет» наиболее близки такие понятия как: «склад ума», «мышление», «ум», «рассудок», «разум», т. е. понятия, относящиеся к сфере рационального. На наш взгляд, соотнесение менталитета лишь со сферой рационального является ошибкой. Отнесение понятие «менталитет» в западной науке, прежде всего к сфере рационального, есть результат доминирования рационализма в западной культуре, который накладывает свой отпечаток и на научные исследования, в особенности в рамках социальных наук, вследствие этого вполне естественно, что в контексте западной науки менталитет, определяемый как «способ воспринимать мир», соотносится прежде всего с рациональным началом. И не случайно при переносе на российскую почву понятие «менталитет» стало дрейфовать в строну начала чувственного. Понятие «менталитет» стали соотносить с понятиями «мироощущение», «образ», «воззрение», «чувствование», т. к. в российском менталитете в большей степени выражены чувственные начала, например, в России, в противоположность США, морально-этическое - обязательная составляющая понятия «интеллигенция», традиционный же подход в западных культурах определяет интеллект прежде всего как умственные способности, проявляющиеся в вербальных и математических навыках. Недавно в России Н. Л. Смирновой было проведено исследование образа умного человека, которое показало, что для российской выборки характерно преобладание социальных компонентов в представлении об интеллектуальной личности и акцент на морально-этических характеристиках интеллекта, что согласуется с данными, полученными на японской выборке, и расходится с результатами американского и финского исследований, где выявлена ведущая роль когнитивного компонента [133. с.120-130].
Наиболее часто для определения менталитета в отечественной науке используется понятие «образ» (С. В. Лурье, В. С. Кукушкин, Л. Д. Столяренко). Необходимо отметить, что и в ряде зарубежных исследований понятие «менталитет» отожествляется с понятием «образ», так, по мнению Т. Г. Стефаненко: «Самое простое, но достаточно четкое определение ментальности предложил Ж. Дюби - это «система образов , которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей» [Цит. по 146. c.136]. При таком понимании «менталитет» оказывается ближе всего к русскому слову миропонимание, характеризующему в данном контексте общественные формации, эпохи или этнические общности.
К этому следует добавить, что «архетип», понятие во многом сопоставимое с понятием «национальный менталитет», также пересекается с понятием «образ» - «архетип» (от греч. archetypos - первообраз, дословно «древнейший образец») - центральное понятие аналитической психологии. Архетип - способ организации психики посредством форм, переходящих из поколения в поколение… задают общую структуру личности и последовательность образов, всплывающих в сознании при пробуждении творческой активности» [83. c.12].
С учетом всего вышесказанного, а также наличия множества определений, характеризующих феномен менталитета с самых разных позиций, представляется целесообразным выделить из достаточно большого перечня понятий наиболее существенное. Итак, менталитет - это образы: бессознательные, устойчивые к изменению, коллективные, этнические, передающиеся в генотипе (Рис. 1).

Рис. 1. Структура национального менталитета

Таким образом, мы предлагаем следующее определение национального менталитета. Национальный менталитет - это система взаимосвязанных образов, включая бессознательные, которые лежат в основе коллективных представлений нации о мире и о своем месте в мире. Эти образы устойчивы к изменению, большинство из них передается в генотипе и оказывает значимое влияние на конфигурацию других компонентов национального психического склада.
Такое определение «национального менталитета» позволит закрепить за этим понятием самостоятельный научный статус и не смешивать понятие «национальный менталитет» с понятиями «национальный характер», «национальное самосознание», «психический склад нации», «духовный склад» и др. [19. с.22]. В своей сущности менталитет представляет собой исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности: пространства, времени, искусства, политики, экономики, культуры, цивилизации, религии. Рассмотрение ментальных особенностей сознания той или иной социальной группы позволяет проникнуть в «скрытый» слой общественного сознания, более объективно и глубоко передающий и воспроизводящий умонастроения эпохи, вскрыть глубоко укоренившийся и скрытый за идеологией срез реальности - образов, представлений, восприятий, который в большинстве случаев остается неизменным даже при смене одной идеологии другой. Это объясняется большей, по сравнению с идеологией, устойчивостью ментальных структур.

.2 Анализ функции национального менталитета

Образцы поведения, ценностные ориентации обычно задаются в рамках менталитета образованной части общества, а затем, отчасти упрощаясь, постепенно проникают в ментальность народа, закрепляясь в ней на долгие годы, десятилетия и даже века. Менталитет не способен быстро перестраиваться под воздействием внешних обстоятельств, поэтому для адекватной реакции на резкие изменения внешней среды необходим определенный ментальный потенциал. Во-первых, национальный менталитет способствует инициированию определенных действий, следованию определенным ценностям, предпочтению определенной культуры, образа мыслей и чувств. Во-вторых, он выступает барьером, отталкивающим все то, что человеку чуждо (стандарты поведения, идеи), что вызывает его неприятие.
Менталитет выполняет роль стабилизатора этнической целостности, системообразующего фактора в системе общества, исчезновение которого грозит гибелью этноса… Менталитет стабилизирует этническую целостность, сохраняя её культурное своеобразие, преграждая дорогу чуждым культуре элементам благодаря своему системному характеру, требующему соответствия нового элемента системе в целом. В результате, менталитет либо «легитимирует», либо «отвергает» возможные новации в культуре, политической, религиозной, экономической и других сферах жизни общества, тем самым сохраняет общество как таковое [42. с.19-20].
Таким образом, специфическая и главная функция менталитета заключается в обеспечении механизмов стабильности, а не механизмов изменения. Благодаря этой основной ментальной функции национального менталитета организуется целостность и единство коллектива через самоидентификацию индивида с социальной общностью, с государством, с природой, с тотемом, с историческими событиями ради осознания себя частью единого живого целого организма.
Помимо основной ментальной функции, национальный менталитет выполняет также еще целый ряд важных функций. В связи с развитием социальных отношений, с возникновением теоретического мышления ослабляется строгая ориентация мифотрадиционалистского сознания на привязку к ритуалу, обряду, обычаю. В настоящее время национальный менталитет выполняет функцию сохранения культурных и гносеологических стереотипов.
Национальный менталитет выполняет также целевую функцию. Выстроенная ментальная картина мира является целеориентирующей, т. е. на основе понятных образов национальный менталитет задает набор определенных смыслов жизни, целей и задач для деятельности социальной общности, одним словом, менталитет указывает «куда идти?», «как идти?» и «каким быть?», а так как менталитет включает в себя пласт коллективного бессознательного, он является невидимым конструктором ответов на вопросы «кто виноват?» и «что делать?». В этом и заключаются специфические функции национального менталитета.

1.3 Является ли понятие «менталитет» синонимом понятия «ментальность»?

Некоторые исследователи считают, что термины «менталитет» и «ментальность» являются синонимами, именно такой подход мы встречаем в материалах круглого стола, проведенного журналом «Вопросы философии» в 1993 году [106. с.72], другие исследователи отмечают, что «граница, разделяющая ментальность и менталитет - концепты в широком и концепты в узком понимании - в достаточной мере нечетка» [29. с.85]. В. А. Додонов полагает, что разделение же понятий «менталитет» и «ментальность» в условиях, когда нет ясности по поводу природы данного явления, в условиях описываемого многообразия подходов и мнений едва ли правомерно: это дело будущего, когда за ментальностью окончательно укрепится статус социально-философской категории, а обозначать она будет вполне конкретное явление и ничего более» [57. с.7].
Однако, как справедливо отмечают некоторые исследователи, отсутствие в разграничении этих понятий приводит к смешению других понятий, через которые должна открываться сущность означаемых [73. с.11]. Если эти термины - синонимы, то их одновременное существование является излишним.
Существует точка зрения, согласно которой понятие «ментальность» является славянским инваpиантом термина «менталитет» [58. с.8]. Однако, такое мнение не совсем верно, т. к. понятие «менталитет» и понятие «ментальность» независимо друг от друга прочно утвердились в русском языке.
С. Л. Катречко полагает, что менталитет присущ европейцу как форма, которая содержит, упорядочивает, организует различные ментальные состояния европейца… но этой формы упорядочивания нет в России. Для России адекватнее говорить о ментальности [76.]. По нашему мнению разделение наций на те, которые имеют менталитет и на те, которые имеют ментальность ошибочно. Менталитет является атрибутом различных наций, будь то русские, немцы или китайцы.
Одним из первых разграничить эти понятия попытался В.В. Козловский. Менталитет, по его мнению, выражает упорядоченность ментальности и определяет стереотипное отношение к окружающему миру, обеспечивает возможность адаптации к внешним условиям и корректирует выбор альтернатив социального поведения. В свою очередь, ментальность, с одной стороны, - способ повседневного воспроизводства, сохранения привычного уклада жизни и деятельности. С другой стороны, она представляет собой качество или группу свойств, а также совокупность когнитивных, аффективных и поведенческих характеристик мышления индивида или группы. Козловский верно определяет, что ментальность представляет собой упрощенную форму менталитета, однако общий вывод исследователя о том, что менталитет и ментальность - «это многомерный феномен человеческого восприятия, представления, отношения и действия, который может быть описан в разных аспектах», размывает границы этих дефиниций настолько, что они практически сливаются друг с другом и теряют свою содержательную специфику [51. с.37].
Украинский исследователь В. Г. Нестеренко предлагает терминологически разделить ментальность и менталитет следующим образом. «Понятие «ментальность», - пишет он, - означает определенную совокупность устоявшихся неосознанных форм мировосприятия… Менталитет - это свойственная определенной группе людей система неосознанных регуляторов жизни и поведения, непосредственно вытекающая из соответствующей ментальности и, в свою очередь, поддерживающей эту ментальность» [58. с.76]. Такое определение является в определенной степени однобоким, т. к. во-первых, в нем говорится лишь об одной стороне ментального, а именно о наличии в ментальном пласта бессознательного, во-вторых, ментальное однозначно не соотнесено с коллективной психологией.
Другой исследователь, Полежаев Д. В. [116. с.139-140], предложил соотнести «ментальность» и «менталитет» как часть и целое. По его мнению, «ментальность личности» можно определить как имплицитный уровень индивидуального сознания, в то время как в категории «менталитет» фиксируется духовность общества в целом, прежде всего его идеологические принципы, вытекающие из особенностей социально-политической организации. Похожую точку зрения высказали Е. А. Ануфриев и Л. В. Лесная, которые отметили, что «в отличие от менталитета под ментальностью следует понимать частичное, аспектное проявление менталитета не столько в умонастроении субъекта, сколько в его деятельности, связанной или вытекающей из менталитета… в обычной жизни чаще всего приходится иметь дело с ментальностью…, хотя для теоретического анализа важнее менталитет» [121. с.24]. Сходную точку зрения высказал Л. Н. Пушкарев, он пришел к выводу, что менталитет имеет всеобщее, общечеловеческое значение (подобно таким категориям, как «мышление», «сознание»), в то время как «ментальность» можно отнести к различным социальным стратам и историческим периодам. Свои выводы историк сделал на основе того, что с помощью суффикса «-ность» от основ имен прилагательных образуются, как правило, существительные, обозначающие признак, отвлеченный от предмета, а также качество, либо состояние. Поэтому, по его мнению, «ментальность» можно рассматривать как признак мыслящего человека, характерный для данного лица (коллектива) в конкретное время [121. с.39]. С таким определением ментальности вряд ли можно согласиться, т. к. «к ментальности обычно относят все коллективные представления» [180. с.125], именно поэтому индивиду очень трудно менять ментальность (менталитет) по своему усмотрению. Начиная с момента введения терминов «менталитет» и «ментальность» в научный оборот, за ними, хоть и непрочно, закрепился статус понятий, отражающих коллективное, а не индивидуальное сознание или сферу бессознательного. И если «ментальность» - первая ступень национального менталитета, то вряд ли стоит выстраивать классификацию по линии от индивидуального к коллективному.
Другой исследователь - Усенко О. Г., предложивший определять ментальность как универсальную способность индивидуальной психики хранить в себе типические инвариантные структуры, в которых проявляется принадлежность индивида к определенному социуму и времени. Свое конкретно-историческое воплощение ментальность находит во множестве менталитетов различных эпох и народов [149. с.23-77]. Такое определение, по нашему мнению, методологически более верно, так как вместе с определением ментальности как более простой конфигурации менталитета исследователь не уходит от принадлежности этих понятий к коллективному сознанию. Однако мы полагаем, что определять «ментальность» как «менталитет в конкретное историческое время» вряд ли корректно. Как, впрочем, на наш взгляд, не стоит выводить понятие «менталитет» за рамки, очерченные исследователями, которые ввели этот термин в научный оборот.
Совершенно верно соотнося понятие «ментальность» и понятие «менталитет» как отношение общего к частному, целого к части, украинские исследователи Калина Н. Ф., Черный Е. В., Шоркин А. Д. затем выдвигают довольно запутанную гипотезу, в соответствии с которой «ментальность как совокупность семиотических воплощений картины мира продуцирует конкретное содержание менталитета, который является, таким образом, эпифеноменом ментальности» [73. с.15].
Для определения различия понятий «менталитет» и «ментальность» попробуем выяснить, что, с одной стороны, объединяет эти понятия, и с другой, что эти понятия разъединяет. Итак, во-первых, менталитет и ментальность относятся к сфере коллективной психологии, во-вторых, менталитет и ментальность относятся к сфере психологии этноса, в-третьих, ментальность является упрощенной формой менталитета, поэтому логично предположить, что этническая ментальность - первая ступень формирования национального менталитета; если национальный менталитет - это мировоззрение, то этническая ментальность - это мироощущение, национальный менталитет - атрибут нации, этническая ментальность - атрибут народности, которая еще не прошла все ступени развития, позволяющей ей стать нацией [22. с.39] (Рис. 2).

Соотношение понятий «менталитет» и» ментальность»
Рис. 2

Этническая общность в Большой советской энциклопедии определяется как исторически сложившаяся устойчивая группировка людей - племя, народность, нация. Определение нации будет дано ниже, народность, в свою очередь, есть исторически сложившаяся языковая, территориальная, экономическая и культурная общность людей, предшествующая нации. Ментальность в своем развитии предшествует менталитету как народность предшествует нации.
Для национального менталитета характерно более широкое обобщение и более высокая интеграция и взаимосвязанность образов. Менталитет так соотносится с ментальностью, как национальная психология с трайбалистской психологией (психология племени или рода, термин «трайбалистская психология» употребляется в основном в западных этнопсихологических исследованиях).
Поскольку для нас понятие «менталитет» не тождественно понятию «ментальность», при дальнейшем изложении мы будем использовать эти понятия только в рамках данных нами определений.
Для дальнейшего всестороннего исследования национального менталитета необходимо, с одной стороны, разобрать вопрос о позиционировании национального менталитета в структуре психического склада нации, с другой - исследовать структуру самого национального менталитета.

.4 Национальный менталитет как компонент психического склада нации

Структурирование психического склада нации позволит нам, во-первых, определить специфику понятия «национальный менталитет» и отделить это понятие от таких часто отожествляемых с ним понятий как, например, «национальный характер», и во-вторых, проследить связи между менталитетом и этими элементами, и наконец, в-третьих, осмыслить сущность понятия «национальный менталитет», которое невозможно без понимания места и роли менталитета в структуре психологического склада нации.
Понятие «психический склад нации» - наиболее общая психологическая характеристика нации, ведь классическим определением нации является следующее: «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявлявшегося в общности культуры» [85. c.100] или, если упрощенно, «нация - это группа людей, связанных общностью экономической жизни, территории, языка, психического склада» [80. c.63]. Понятие «психический склад нации» как наиболее общая психологическая характеристика нации пересекается, а часто и отождествляется с такими понятиями как «национальный психический склад», «психический облик нации», «национальная психология», «психология нации», «национальная психика». В нашей работе эти понятия мы используем как синонимы, так же как и ряд других авторов, таких как, например, В. Г. Крысько, который в своих работах использует понятие «национальная психика» как понятие равнозначное «психология нации» [85.; 87.]. В Большой советской энциклопедии понятие «национальный психический склад» также очень тесно переплетено с понятием «национальная психика» («Психический склад - особенности психики людей данной нации, сложившиеся в ходе ее исторического развития» [13. с.327]).
Методологической базой при составлении определения психического склада нации послужили труды отечественных этнопсихологов и прежде всего авторитетного отечественного этнопсихолога В. Г. Крысько [85.;86.;87.]. Перечисляя системообразующие компоненты психологии нации, В. Г. Крысько упоминает о национальном самосознании, национальных интересах и ориентациях, национальном характере, национальном темпераменте, национальном складе ума, национальных чувствах, национальных традициях и привычках [85. c. 135; 87. с.186-187]. Мы считаем, что национальная психика имеет еще два системообразующих элемента, не упомянутых В. Г. Крысько. Во-первых, собственно национальный менталитет. В своей новой книге одним из базовых компонентов психологии общества В. Г Крысько считает менталитет общества [87. c.74]. Вполне логично предположить, что если менталитет общества является базовым компонентом психологии общества, то национальный менталитет является базовым компонентом психологии нации. Необходимо отметить, что национальный менталитет считают важнейшим компонентом национальной психики ряд таких отечественных этнопсихологов, как Т. Г. Стефаненко, И. Г. Дубов, В. С. Кукушкин, Л. Д. Столяренко и др. Во-вторых, одним из системообразующих элементов национальной психики являются национальные стереотипы. В. Г. Крысько упоминает о национальных стереотипах поведения как о составной части национальных традиций и привычек. На наш взгляд, такое сужение национальных стереотипов лишь до стереотипов поведения является вряд ли оправданным. К этому следует добавить, что важную роль национальным стереотипам как элементам национальной психики отводили такие отечественные этнопсихологи как Т. Г. Стефаненко, Е. П. Белинская, Ю. В. Платонов, З. В. Сикевич и др.
Таким образом, психический склад нации можно определить следующим образом: психический склад нации - неповторимое в своей индивидуальности сочетание свойств каждой конкретной нации, образующее устойчивое единство, и отражающее то общее, что есть у ее этнической общности в следующих системообразующих элементах: национальный менталитет, национальный склад ума, национальный темперамент, национальный характер, национальные стереотипы, национальные чувства, национальные интересы и ориентации, национальное самосознание, национальные традиции и обычаи.
Необходимо отметить, что в реальной действительности в национальной жизнедеятельности все национально-психологические особенности выступают как нерасчленимое целое, поэтому разделение психического склада нации возможно лишь в абстракции, как методический прием, необходимый для их более детального изучения.
Определение понятия «национальный менталитет» мы разобрали выше.
Национальный склад ума - образ мыслей, к которому предрасположены члены данной нации. Особенности национального мышления специфичны для каждой нации, особенно рельефно они проявляются в национальной литературе и философии. Без сомнения, выделение единого национального склада ума не означает, что все члены нации думают одинаково, в каждом народе есть индивидуальные различия. Однако, как замечает французский социолог, «этнопсихология народов занимается не индивидами, а средними характерами; что же касается средних определений и характеристик, то можно ли отрицать, что, в общем, даже на основании самых поверхностных признаков, вы всегда отличите англичанина по его физиономии? Но в таком случае, каким же образом могла бы не существовать внутренняя физиономия французского или английского ума?» [153. с.15].
Национальный темперамент, по мнению большинства ученых, предопределяет эмоционально-экспрессивную специфику поведения и поступков людей как представителей определенной этнической общности, характеризует своеобразие их поведенческой активности. Представители одних наций (например, французы, итальянцы, испанцы и др.) более эмоциональны и восприимчивы. У них в относительно короткий срок может резко проявляться воодушевление, прилив эмоций, но так же быстро наступает и спад подобных реакций, особенно в сложной обстановке. Представители других наций (например, англичане, скандинавы и др.) менее эмоциональны, более склонны к логике в поступках, разумному поведению, меньшему изменению настроений [85. c.136].
Национальный характер - это исторически сложившаяся совокупность устойчивых психологических черт представителей той или иной нации, определяющих привычную манеру их поведения и типичный образ [91. c.103]. «Национальный характер соответствует сравнительно прочно сохраняющимся чертам личности и типам личности (personality patterns), являющимся модальными для взрослых членов данного общества» [175. с.907], т. е. модальной личностью является тип, к которому относится наибольшее число членов данного общества.
Национальные стереотипы - широко распространенные, традиционно существующие суждения о представителях разных этнических групп, которые имеют люди на уровне обыденного сознания. Впервые термин «социальный стереотип» использовал американский журналист У. Липпман в 1922 г, согласно У. Липпману, стереотипы - это упорядоченные, детерминированные культурой картинки мира в голове человека, которые, во-первых, экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и, во-вторых, защищают его ценности, позиции и права, иными словами, стереотипы ориентируют человека в море социальной информации и помогают сохранить высокую самооценку.
Под национальным (этническим) стереотипом сегодня принято принимать обобщенное представление о физическом, нравственном и умственном обмене представлений различных национальных групп. Национальный стереотип характеризуются повышенной эмоциональностью и устойчивостью в отражении черт стереотипизируемой группы [44. с.93], однако с течением времени они могут меняется, так, в США русские, особенно в карикатурах (которые обычно наиболее ярко выражают массовые стереотипы), изображались последовательно как: анархисты с бомбой в руке (1917-1922); медведи, сильные и добрые (1941-1945); коварные, жестокие, злые и опасные, вооруженные атомной бомбой чекисты и генералы (1947-1985); такие же люди, как американцы (1986-1990); перспективные, быстро обучающиеся партнеры (1991-1995); растяпы, мафиози, агрессивные попрошайки, готовые красть и продавать все что угодно (1995-2001) [114. c.240].
Национальные чувства - это эмоционально окрашенное отношение людей к своей этнической общности, к ее интересам, другим народам и ценностям [91. c.104]. В национальных чувствах находит свое выражение также устойчивая привязанность к традициям, обычаям, культуре, быту, национальным и духовным ценностям. Динамичность национальных чувств и настроений в силу тех или иных социально-экономических трансформаций предполагает как позитивную, так и негативную окраску их проявления. Чувство национальной гордости и достоинства, социальная динамика этноса кардинально противоположны гипертрофированному чувству своего этнического превосходства и исключительности, выраженных в шовинизме.
Национальные интересы и ориентации - это общественно-психологические и социальные явления, отражающие мотивационные приоритеты представителей той или иной этнической общности, служащие сохранению ее единства и целостности [91. c.240], они играют важную роль в психическом складе нации, и попытки их ущемления не раз приводили к конфликтам, которые решались не только политическими методами.
Национальное самосознание - это осознание народом себя как этнической общности. Понятие «национального самосознания» было выдвинуто в 1947 г. В. В. Мавродиным в труде о формировании русской нации, вскоре в научный оборот было введено понятие «этническое самосознание» (И. И. Куганер, 1949), которое заняло место одного их важнейших этноопределяющих признаков. По мнению В. Ю. Хотинец, этническое самосознание представляет собой относительно устойчивую систему осознанных представлений и оценок, реально существующих этнодифференцирующих и этноинтегрирующих компонентов жизнедеятельности этноса [154. с.161].
Национальные традиции и обычаи - сложившиеся на основе длительного опыта жизнедеятельности нации, прочно укоренившиеся в повседневной жизни, передающиеся новым членам этнической общности правила, нормы и стереотипы поведения, формы общения людей, соблюдение которых стало общественной потребностью каждого. Традиции складываются и закрепляются в ходе исторического развития этноса, они представляют формы деятельности и поведения, «доказавшие» свою положительную значимость, а также соответствующие им правила, ценности, представления [85. c.139,164].
С понятием «традиция» тесно связано понятие «обычай», которое является более узким и обозначает традиции в соционормативной сфере культуры (определенные устойчивые образцы, общепринятые нормы социального поведения). Традиции, помимо обычаев, включают в себя историческую память этнической общности, особым компонентом традиций выступают обряды (ритуалы).
Таковы системообразующие компоненты психического склада нации, однако, нельзя не согласиться с Б. Ф. Ломовым, который писал, что «непонимание (или игнорирование) уровневого «строения» психики приводит к упрощенной ее трактовке, к представлению о ней как некоторой аморфной, диффузной целостности, к смазыванию специфики различных психических явлений» [95. с.96]. Для понимания психологического облика нации важно увидеть его структуру как состоящую из множества взаимопроникающих образований. Это положение верно как при изучении черт характера отдельной личности, так и при изучении психического склада целого народа, ведь уникальны не только компоненты или черты и часто даже не их сумма, а структура: «речь идет не столько о каких-то «наборах» черт, сколько о степени выраженности той или другой черты в этом наборе, о специфике ее проявления» [4. с.165-166].
Выявление различных уровней психического склада нации позволяет проанализировать уровни как организованную целостность, определить место и роль каждого уровня в иерархической системе, установить взаимосвязи и взаимозависимости между ними.
Исследование структуры национальной психологии или психического склада нации находит свое отражение в работах отечественных и зарубежных исследователей. К сожалению, в большинстве работ тема структурирования компонентов психического склада нации ограничивается лишь перечислением этих элементов без построения модели психического склада нации, так, по мнению В. С. Кукушкина и Л. Д. Столяренко, структура национальной (этнической) психологии включает специфические качества национального характера, национальное самосознание, национальные чувства и настроения, национальные интересы, ориентации, традиции, привычки [91. с.102]. По мнению Н. В. Бахаревой [139. с.219-226], национальный психический склад включает: национальный характер, национальное самосознание, привычки, вкусы, традиции, связанные с национальными чувствами, национальную культуру, быт, национальную гордость и национальные стереотипы, отношение к другим нациям. С точки зрения П. И. Гнатенко, национальная психология состоит из следующих структурных элементов: 1) национальный характер, 2) национальные чувства, 3) национальное самосознание [40. с.109]. Ю. В. Арутюнян структурирует понятие «психический склад нации» как своеобразный национальный колорит чувств и эмоций, образа мыслей и действий, устойчивые национальные черты, привычки и традиции, формирующиеся под влиянием условий материальной жизни, особенностей исторического пути развития нации и проявляющееся в специфике ее национальной культуры и быта [5. с.10-23]. В структуре национальной психологии Н. Д. Джандильдин выделяет 3 аспекта: 1) национальный характер; 2) национальное чувство; 3) национальное самосознание [Цит. по 90. с.170-171].
Национальная психология, по А. Ф. Дашдамирову [52. с.62-64], представляет собой структурно-динамическое единство волевых, морально-психологических, социально-экономических моментов, своеобразное сочетание которых придает национальную окрашенность устойчивым элементам психики. Содержащаяся в них историко-этническая информация, сгущаясь, приобретает качество направленной программы национально-своеобразного мироощущения и реагирования на события и явления жизни, причем ценностные ориентации являются важнейшими компонентами национальной психологии наряду с национальными интересами и потребностями, национальными установками.
Ряд исследователей, структурируя психический склад нации, используют различные принципы, так В. Г. Крысько предлагает так же выделять две стороны национальной психики: системообразующую и динамическую. В системообразующую сторону входят: национальное самосознание, национальные интересы и ориентации, национальной характер, национальный темперамент, национальный склад ума, национальные чувства, национальные традиции и привычки; в систему динамических компонентов национальной психологии входят мотивационно-фоновые, интеллектуально-познавательные, эмоционально-волевые и коммуникативно-поведенческие национально-психологические особенности [85. c.140-141]. В таком подходе виден определенный разрыв между систеообразющими элементами и динамической стороной национальной психики. По сути, В. Г. Крысько предлагает в качестве структурной единицы национальной психики одни элементы, а затем структурирует другие.
Для выделения структурных компонентов используются и другие принципы: динамичности и осознанности [43. с.51], психологического способа переработки информации, ценностно-мотивационных подходов [175. с.418-492]. Перечисленные выше подходы к структурированию национального психического склада, несомненно, заслуживают внимания, однако, они не помогают нам понять место национального менталитета в структуре психического склада нации, решить вопрос о позиционирования национального менталитета относительно других структурообразующих элементов национального психического склада.
Мы предлагаем структурировать компоненты психического склада нации в соответствии с психогенетическим подходом [23.]. Такой подход помогает понять нам позицию каждого компонента психического склада нации и, что особенно важно, место национального менталитета. Мы предлагаем следующую трехуровневую структуру национального психического склада (Рис. 3).уровень можно назвать «генетическим». Генетический уровень - это набор наиболее устойчивых национально-психологических характеристик, которые передаются от поколения к поколению в генотипе. Основными компонентами этого уровня являются: национальный менталитет, национальный склад ума и национальный темперамент. Конечно, речь идет не о полной генетической предопределенности формирования этих компонентов, а лишь о весомой роли генетической составляющей.

I уровень		Национальный менталитет		Национальный склад ума		Национальный темперамент
II уровень		Национальный характер		Национальные стереотипы		Национальные чувства
III уровень		Национальные интересы и ориентации			Национальное самосознание			Национальные традиции и обычаи

Структура национального психического склада
Рис. 3

То, что наследственность играет ощутимую роль в процессе формирования личности верно как для отдельного человека, так и для нации в целом, ведь нация это и есть совокупность людей. Однако в генотипе передаются не только физиологические конструкции, способствующие развитию тех или иных психологических особенностей личности, но на генетическом уровне передаются и наиболее устойчивые верования, образы, идеи и навыки, так, в результате опытов, проводимых с крысами, было выяснено, что потомство обученных ранее крыс будет находить приманку гораздо быстрее, чем потомство крыс не обученных, даже при исключении передачи этого навыка в опыте [68. с.267]. Навык нахождения приманки передается по наследству в генотипе. Конечно, нельзя не согласиться со следующим мнением: «Нынешние поколения, утратившие социально-историческую память, живут на основе информационного багажа этногенетических представлений тех далеких эпох. Это в генах наших предков была закодирована большая часть наших современных задатков» [31. с.153].
На наличие генетического уровня этнопсихологических характеристик указывает профессор Е. Н. Резников. В своих выводах он опирается на данные исследований ученых института генетики РАН. При определении биохимических маркеров генов у народов двух групп коми в результате исследования был выделен генетический уровень этнопсихологических характеристик у названного народа [140.].
Человеческое сознание не является «чистой доской», как справедливо утверждал философ A. M. Руткевич, и поэтому в задачи исследователя вполне может входить изучение априорных предпосылок опыта, которые являются бессознательными [129. с.130]. Принципиальным различием бессознательного у людей от бессознательного у животных является то, что оно биосоциально по своей природе. Наиболее глубинным ментальным уровнем, обладающим «невариабельным ядром значения», являются универсальные для всего человечества архетипы. На менее глубоком уровне находятся ментальные групповые образования, которые состоят, по мнению американского ученого юнгинского направления В. Одайника [112. с.26], как из унаследованных моделей восприятия и понимания, так и культурных, являющихся продуктом современной социальной действительности.
Еще К. Г. Юнг «обратил внимание на то, что мы рождаемся не только с биологическим наследием, но и с психическим» [Цит. по 158. с.19]. В каждом обществе существуют вырабатываемые и наследуемые им некие ментальные конструкции, близкие к тому, как понимал архетипы в своей теории коллективного бессознательного К. Г. Юнг. От прошлых поколений переходят к потомкам ментальные конструкции - первичные формы общих коллективных воззрений, которые преломляются в индивидуальном сознании носителей определенной национальной культуры, и являющих собой наборы специфически направленных ценностных ориентаций и ожиданий представителей конкретных этнических общностей, вызывающих привычную для них гамму чувств и способов поведения, проявляемых при реакции на воздействия предметов и явлений окружающего мира. Архетипы наследуются подобно тому, как наследуется строение тела. Архетипы задают общую структуру личности и последовательность образов, всплывающих в сознании при пробуждении творческой активности, поэтому духовная жизнь несет на себе архетипический отпечаток. «Сам мозг рождается с определенной структурой, - отмечал К. Г. Юнг, - работает совершенным образом, но этот же самый мозг имеет и свою историю, результатом которой сам и является. Естественно, что он функционирует со следами этой истории… и если поискать в основах мозговой структуры, то можно обнаружить там следы архаического разума» [163. с.34]. Архетип передается человеку по наследству от предыдущих поколений, существует в его сознании на невербальном, чаще всего нерефлексируемом (неизменном, подсознательном) уровне. Действия, поступки, проявления чувств, возбуждаемые социально-психологическим (этническим) архетипом, бывают гораздо более сильными, чем побуждения, инициируемые в психике человека простыми воздействиями окружающей его среды [85. c.82]. Как видно из определения архетипа, это понятие очень близко понятию «национальный менталитет», который определяется как комплекс наиболее устойчивых верований, образов, идей и навыков.
Наследственность оказывает значимое влияние также на формирование национального склада ума и национального темперамента. Не случайно наибольшее количество работ в психогенетике - области знаний, находящейся на пересечении генетики и психологии и изучающей взаимодействие генетических (наследственных) и средовых факторов в формировании межиндивидуальной и межгрупповой вариативности психических, психофизиологических и некоторых поведенческих свойств человека - «посвящено генотип-средовым соотношениям и изменчивости интеллекта, отдельных познавательных функций и способностей, динамических характеристик психических процессов - в частности, относящихся к сфере темперамента» [14. c.425]. Здесь можно также вспомнить позицию основателя диспозиционной теория личности Г. У. Оллпорта, который считал, что «наряду с интеллектом и физической конституцией темперамент - это первичный генетический материал, из которого строится личность» [120. с.163].
Генотипическая обусловленность национального склада ума подчеркивалась отечественными и зарубежными исследователями, так, согласно современным исследованиям нейрофизиологов и психологов, интеллектуально-познавательные национально-психологические особенности являются следствием вовлечения в работу разных зон коры головного мозга представителей различных этнических общностей, а также результатом разной взаимосвязанности активности этих зон [161. с.76]. Множество фактов говорит в пользу того, что русский тип межполушарной интенции - тип с доминирующим правым полушарием - художественный, иррациональный и импульсивный. Около шестидесяти тысяч слов и выражений только литературного языка свидетельствует о богатстве, необходимым нам для выражения чрезвычайно сложного, объемного, художественного мировидения. Доминирование невербальных средств передачи информации в живом общении русских: жестов, мимики, пауз, сильное интонирование речи выдают тот же правополушарный тип.
Особое сочетание таких показателей, как степень приверженности логике, широта и глубина абстрагирования, скорость мыслительных операций, специфика организации мыслительной деятельности и др., обусловливает своеобразные параметры интеллектуальной активности. Например, у французов присутствует математический склад ума и прирожденная интеллектуальная изобретательность. У англичан - высокая способность к интеллектуальному восприятию мира, слабая скорость мыслительных операций, нелюбовь к абстрактным умозаключениям и интеллектуальный практицизм. Считается, что у некоторых азиатских и африканских народов мышление излишне заторможено [85. c.143].
Понятие «национальный темперамент» заимствовано из общей психологии. Оно практически не поддается анализу, поскольку зависимости в системе «физиологическое - национальное» еще слабо изучены. Представители одних наций (например, французы, итальянцы, испанцы и др.) более эмоциональны и восприимчивы. У них в относительно короткий срок может резко проявляться воодушевление, прилив эмоций, но так же быстро наступает и спад подобных реакций, особенно в сложной обстановке. Представители других наций (например, англичане, скандинавы и др.) менее эмоциональны, более склонны к логике в поступках, разумному поведению, меньшему изменению настроений. Национальный темперамент проявляется также в жестах. Так, исследователи установили, что за час беседы в среднем типичный финн употребляет только один жест, итальянец же жестикулирует не менее восьмидесяти раз. Француз в разговоре использует жесты не менее ста двадцати раз, а мексиканец даже сто восемьдесят [85. c.136-137].
Изучение элементов генетического уровня: национального менталитета, национального склада ума и национального темперамента представляет особый исследовательский интерес, т. к. эти компоненты являются фундаментом психологического облика нации, который детерминирует степень и направленность выраженности других национально-психологических особенностей, так национальный менталитет представляет собой активный фактор человеческой жизнедеятельности, он способствует инициированию определенных действий, следованию определенным ценностям, предпочтению определенной культуры, образа мыслей и чувств, и в то же время выступает барьером, отталкивающим все то, что человеку чуждо: стандарты поведения, идеи, традиции и др.
Влияние компонентов генетического уровня национального психического склада находит свое выражение в особенностях национальной культуры. Как отмечает К. Висслер, человек строит культуру, потому что он не может избежать этого, в его протоплазме существуют побуждения, которые ведут его к этому даже вопреки его воле. Из этого следует, что если в какое-либо время преемственность культуры будет нарушена, человеческая группа начнет конструировать ее заново на основании старых моделей [168. с.63-64]. Человек по своей природе экипирован для культуры и принужден к культурному строительству и не может избежать изобретения культурных форм согласно предопределенным моделям; культурная преемственность является не исторической случайностью, а прямым следствием психобиологической природы человека. Культура не является «объективным конструктом», чье существование независимо от человека, она зависит от врожденной экипировки человека и биологической наследственности. «Подход, который закрывает глаза на биологическое основание культуры и особенно на рефлективный ответ, - с точки зрения К. Висслера, - неадекватен» [168. с.65]. Эти идеи получили широкое развитие в культурной психологии, прежде всего у М. Коула, одного из ведущих ее современных представителей, и быстро проникли в психологическую антропологию. Толчок к развитию этих идей дала лингвистическая концепция Хомского Н. о врожденности языковых парадигм. Концепция Висслера - Коула представляет несомненную важность понимания роли генотипа в формировании психического склада нации.
Следует отметить, что понятие «культурная экипировка», активно разрабатывалось исследователями менталитета, в частности представителями французской школы Анналов, прежде всего М. Блоком. [98. с.53].уровень можно назвать «геносоциальным». Основными компонентами этого уровня являются национальный характер, национальные стереотипы и национальные чувства. Элементы этого уровня, с одной стороны, детерминированы компонентами генетически уровня психического склада нации, с другой - социальными факторами. Влияние элементов генетического уровня психологического склада нации проявляется в устойчивости проявления психологических феноменов компонентов геносоциального уровня, ригидностью к новому внешнему влиянию.
Геносоциальный уровень занимает промежуточное положение между социальным и генетическим, и этим обусловлена степень возможности трансформации элементов этого уровня. Если элементы социального уровня могут меняться на протяжении жизни конкретного индивида по нескольку раз, в особенности в переломные периоды для жизни этноса, а элементы генетического уровня практически неизменяемы на протяжении всей жизни индивида, то элементы геносоциального уровня могут меняться, но, как правило, очень ограниченное количество раз, чаще всего один раз - при смене места жительства, страны или межнациональном браке, так, например, «черты темперамента в основном неизменные, в то время как характер может измениться даже в пожилом возрасте, например, под воздействием счастливых или трагических событий и вследствие внутреннего психического развития и роста» [109. с.118]. При этом надо отметить, что если элементы социального уровня могут трансформироваться в диаметрально противоположные, даже если и кратковременно, то элементы геносоциального уровня трансформироваться полностью без остатка фактически не могут.
Национальный склад ума характеризует направленность национального характера, степень выраженности таких качеств как деловитость, религиозность, практичность и др. Значимую роль на процесс формирования национального характера оказывает и национальный темперамент. Иногда национальный характер даже отожествляют с национальным темпераментом (А. И. Горячева), что, безусловно, неверно. В этом отношении можно согласиться с украинским философом и психологом П. И. Гнатенко, который отмечает, что «такое отождествление является неправомерным» [40. с.111]. Национальный менталитет также оказывает влияние на процесс формирования национального характера, как бы подчеркивая важную роль ментальных структур в формировании национального характера, так, Р. А. Додонов отмечает, что менталитет «растворяется» в национальном характере [58. с.156].
Однако человек не рождается с уже готовым национальным характером, а становится представителем этнической общности лишь в ходе воспитания в конкретной национальной и социальной среде. На ребенка с первых дней его существования воздействует среда, прежде всего приемы ухода за младенцем: способы кормления, ношения, укладывания, позже - обучения ходьбе, речи, навыкам гигиены, бытовым навыкам и нормам поведения. Эти уроки раннего детства налагают отпечаток на личность человека на всю жизнь [91. с.104].
На процесс формирования национальных стереотипов существенное влияние оказывает национальный менталитет. Национальные стереотипы усваиваются в раннем детстве - обычно из вторичных источников, а не из непосредственного опыта, и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они принадлежат. Национальные стереотипы могут формироваться как на основе личного опыта общения с представителями этнической общности, так и на основе прочитанных книг (научных, популярных и др.), просмотренных видео- и кинофильмов, рассказов о данной национальной группе и пр. [140. с.323]. Национальные стереотипы закрепляются в результате неоднократного акцентирования сознания людей на тех или иных явлениях и событиях, многочисленного их восприятия и запечатления в памяти. Национальные стереотипы аккумулировали исторический опыт нации, вобрали в себя не одну сотню обычаев, традиций, привычек предшествовавших поколений, многие из них возникают стихийно из-за неизбежной потребности экономии внимания в процессе усвоения опыта других людей и предшествующих поколений.
Важным свойством этнических стереотипов является устойчивость и даже ригидность к новой информации. Действительно, стереотипы достаточно стабильны, что не раз, подтверждалось в эмпирических исследованиях. Но устойчивость стереотипов все-таки относительна: при изменении отношений между группами или при поступлении новой информации их содержание и даже направленность могут меняться. [10. с.114-115]. Стереотипы могут глубоко укорениться в национальном сознании, согласно социально-психологической теории символического расизма некоторые стереотипы заложены имплицитно там, где мы их совсем не замечаем, например, в языке. Так, немецкое обозначение славян - «Slawen» - этимологически однокоренное со словом «рабы» - «Sklaven», со всеми вытекающими отсюда представлениями о неработоспособности, недобросовестности и угрозы, что и использовали различные немецкие деятели в создании псевдотеорий о натиске на Восток (Drang nach Osten).
Национальные чувства имманентно присущи нациям, народностям, они характеризуют последние наряду с другими свойствами. Национальные чувства тесно связаны с существованием в национальном менталитете системы образов. Специфику национальным чувствам придают особенности национального темперамента. Национальное чувство из всех компонентов этнической психологии является наиболее ранимым.
Национальные чувства оказывают воздействие на формирование национального самосознания - структурного элемента социального уровня национального психического склада. Как отмечает П. И. Гнатенко, существует диалектическое единство национальных чувств «Я» национального самосознания. Оно состоит в том, что влияние национальных чувств на процесс формирования национального самосознания не является односторонним, т. к. сформировавшееся национальное самосознание формирует культуру национальных чувств. В зависимости от содержательной стороны национального самосознания, преобладания в нем тех или иных тенденций наполняются соответствующим содержанием, приобретают определенную направленность и национальные чувства [40. с.177].уровень назовем «социальным». На этом уровне проявляется широкий спектр разнообразных отношений представителей этноса к различным явлениям окружающего мира. Основными компонентами этого уровня являются национальные интересы и ориентации, национальное самосознание, национальные традиции и обычаи. Передача элементов социального уровня национального психического склада в процессе социализации является важнейшим признаком элементов этого уровня; национальные интересы и ориентации, и национальная самосознание, национальные традиции и обычаи, - все это человек получает в процессе социализации, и все эти элементы относительно легко поддаются трансформации, в особенности в переломные периоды в развитии нации. Однако, легко потеряв традиции, изменив национальные интересы, нация часто возвращается к ним через определенный промежуток времени, и значимую роль в этом процессе исполняют элементы, в первую очередь, генетического уровня национального психического склада, которые выступают своеобразным магнитом, к которому элементы других не жестко привязаны, и притягиваются только элементы, имеющие определенные качественные характеристики, элементы же с противоположными качествами - отталкиваются. Национальный менталитет обусловливает этнические представления о значимости одних элементов духовной сферы и отсутствии таковой у других. Можно сказать, что менталитет поддерживает иерархию форм общественного сознания и соответствующих им социальных институтов, применительно к условиям конкретной этнической целостности. Будучи, благодаря своему наследственному закреплению, устойчивой и консервативной, национальный менталитет позволяет этнической общности в определенной мере противостоять натиску со стороны иной, чуждой для ее носителей, идеологии [58. с.156]. Таким образом, менталитет есть, с одной стороны, условие взаимопонимания, адекватного восприятия друг друга представителями одной культуры, с другой стороны, он продуцирует непонимание между представителями разных культур. Следовательно, менталитет является как фактором интеграции, так и дезинтеграции человеческих обществ.
Элементы социального уровня национального психического склада подвержены быстрой трансформации не только во время переломной эпохи, часто они также быстро изменяются после межнациональных браков, а также после эмиграции члена той или иной нации, так результаты многих эмпирических исследований (индийских подростков, проживающих в Англии, американцев армянского, еврейского и китайского происхождения и т. п.) показали независимость двух измерений - представления о себе как о члене этнической группы и использования типичных «моделей поведения», часто человек может идентифицироваться с этнической общностью, но не иметь никакого желания сохранять традиции, национальные интересы и ориентации [184. с.499-514].
Однако подверженность изменениям элементов социального уровня психологического склада нации нельзя путать с весомостью этих элементов. Как раз, наоборот, осознанность, развитость национальных интересов, самосознания свидетельствуют о развитости психического склада нации, и одной из самых значимых характеристик психического склада нации является национальное самосознание.
Необходимо заметить, что четкой границы между элементами психического склада нации нет, как и нет четкой односторонней связи; хотя все элементы взаимообусловлены, взаимосвязи между уровнями этнопсихологических характеристик неоднозначны, часто трудно прослеживаемы, характеризуются большой динамичностью, что представляет огромные трудности для их исследования. Не только национальный менталитет оказывает влияние на элементы геносоциального и социального уровней психического склада нации, сами по себе эти элементы также оказывают влияние на национальный менталитет. Новообразовавшиеся или привнесенные из чужих культур традиции, стереотипы, интересы и ориентации вызывают процессы изменения внутри национального менталитета, это взаимодействие аналогично взаимодействию базисных, устоявшихся и вновь возникающих научных парадигм.
Компоненты психического склада нации формируется под влиянием факторов, которые можно объединить в две группы: внешние, внутренние. Внешний фактор - это формирование психического склада нации под воздействием окружающей среды в широком понимании последней (от климата до религии). Социально-экономические условия жизни являются главным фактором становления и формирования духовной жизни людей, их психологических характеристик. На формирование психического склада нации большое влияние оказывает идеология, господствующая в обществе. Группа, стоящая у власти, стремится распространить свою идеологию и психологию до общенациональных масштабов. Своеобразие психического склада нации может быть обусловлено и религией, т. к в ходе распространения мировых религий сложившаяся религиозная система накладывалась на местные традиции, обычаи и привычки. В результате происходило взаимное изменение как местных нравов, так и религиозных концепций. На формирование этнопсихологических особенностей влияли значимые события в истории народа (длительные войны, стихийные бедствия, освоение земель и пр.) и межнациональный опыт общения. Определенное значение для образования этнопсихологического своеобразия имела географическая среда. Важная роль в изменении психического склада нации принадлежит миграциям. Перемещающимся представителям этноса приходится адаптироваться к новой географической среде и культурным условиям [140. с.332].
Не менее важным является внутренний фактор формирования психического склада нации, т. е. передача в генотипе определенных врожденных национально-психологических особенностей. Внутренний фактор играет важную роль в формировании всего психического склада нации, особенно сильно врожденные национально-психологические особенности меняются в результате смешивания различных наций, например индейцев и испанцев в странах Южной Америки. Важной составляющей внутреннего фактора является эволюция менталитета - передача элементов общественного сознания в генотипе.
Психический склад нации раскрывается в трех взаимосвязанных функциях: отражательной, регулятивной и коммуникативной. Особенностью отражательной функции является то, что она включает в себя информационный аспект, т. к. в национально-психологических особенностях отражаются своеобразные природно-климатические условия, в которых происходило формирование и развитие этнической общности, исторические события и другие факторы. Отражательная функция лежит в основе познавательной мировоззренческой и аксиологической функций. Познавательный аспект присутствует уже на эмоционально-ориентировочной ступени освоения реальности, но как самостоятельная функция сознания он оформляется при становлении познавательной деятельности. С помощью мировоззренческой функции у людей происходит формирование определенной, в той или иной степени взаимосвязанной и законченной картины мира. Благодаря аксиологической функции происходит процесс создания ценностной шкалы для явлений и отношений, протекающих во всем многообразии взаимодействий человека и окружающего мира.
Регулятивная функция заключается в регламентировании различных форм общения и поведения представителей этнической группы. С содержательной стороны она представляет собой те нормы поведения и образа жизни, которые выработала этническая общность за время своего существования. Элементы психического склада нации являются как бы алгоритмами, предписывающими представителю нации вести себя согласно «общенациональным канонам». Если отражательная функция психического склада нации - фундамент, без которого невозможно существование других функций, то регулятивная функция является главной для психического склада нации. Она связана с мобилизационной функцией, благодаря которой создаются яркие образы на базе общих коллективных ощущений народа, заряжая людей невероятной уверенностью и энтузиазмом в коллективной деятельности, данная функция требует подтверждения этой абсолютной веры и полного самопожертвования человека.
Коммуникативная функция осуществляется посредством коммуникативных процессов, которые, в свою очередь, обеспечивают передачу информации от одного человека к другому, координацию совместной деятельности, установление отношений между людьми. Коммуникативная функция связана с воспитательной функцией - привитие населению черт, свойственных национальному характеру, общенациональным привычкам и т. д. Освоение правил и норм этнического поведения, формирование черт национального характера и т. д. происходит в процессе этнической социализации. За их воплощением в жизнь, оценкой (в случае отклонения от этнических норм) этническая общность, применяя позитивные и негативные санкции, осуществляет социальный контроль [140. с.359].
Структурирование национального психического склада позволяет нам определить точку зрения по некоторым вопросам, связанных с позиционированием национального менталитета как компонента психического склада нации.
.Несмотря на важную роль, которую играет национальный менталитет в формировании психического облика нации, как мы видим из приведенной структуры психического склада нации, понятие «национальный менталитет» не тождественен понятию «общественная психология» или «национальная психология». Можно согласиться с российским социальным философом С. Э. Крапивенским, который резонно замечает, что в случае отождествления понятий «менталитет» и «общественная психология» «теряет смысл само введение в канву теоретического анализа понятия «менталитет», ибо оно перестает нести самостоятельную эвристическую нагрузку, превращаясь в дублера «общественной психологии». А дублеры в науке, в отличие от космонавтики, как известно, не нужны» [82. с.199]. Он предлагает внутри самой общественной психологии различать три пласта, и менталитет соотносить лишь с двумя наиболее глубинными пластами общественной психологии.
Как справедливо отмечает А. И. Пальцев: «Различие между общественной психологией и менталитетом заключается в качественной разнородности этих понятий. Образно выражаясь, менталитет - это та кристаллическая решетка, которая определяет содержание формирующихся на ней элементов общественной психологии. На матрице (являющейся своеобразной кристаллической решеткой), которую представляет совокупность готовностей, предрасположенности и установок социальной и этнической группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом, формируются совокупность чувств, настроений, обычаев, традиций, побуждений, характерных для данного общества в целом и для каждой из больших социальных групп» [113. с.27].
2.Национальный склад ума также не тождественен национальному менталитету, несмотря на тесное взаимодействие этих компонентов психического склада нации.
3.Нельзя отожествлять национальный менталитет и национальный характер, как делает это Т. Г. Стефаненко [146. c.136]. Ссылаясь на «самое простое, но достаточно четкое определение ментальности», определяемое как «система образов» [146. c.136], Т. Г. Стефаненко неожиданно отмечает, что на смену понятию «национальный характер … приходит понятие ментальность», т. е. ставит знак равенства между двумя этими понятиями [146. c.136]. Но вряд ли национальный характер можно определять через систему образов.
.Не тождественен национальный менталитет и национальному самосознанию, в наличии бессознательного компонента заключается одно из основных отличий национального менталитета с часто отожествляемым с ним понятием «национальное самосознание».
.Существуют определенные теоретические основания для сопоставления менталитета и идеологии. Однако менталитет не тождественен идеологии. Ментальность, будучи «способом видения мира, отнюдь не идентична идеологии, имеющей дело с продуманными системами мысли… Ментальность - не философские, научные или эстетические системы» [47. с.517]. Идеология как феномен отличается от менталитета по своему происхождению: она представляет собой научно разработанные концепции, элементы которых становятся частью народного сознания в результате интеллектуального давления, тогда как менталитет естественным образом проникает внутрь сознания индивидов.
.Несмотря на крайнюю близость понятий «менталитет» и «духовный мир», знак равенства между этими понятиями поставить нельзя. Можно полностью согласиться с Л. Н. Пушкаревым в том, что «духовный мир - это своеобразный итог, результат духовной деятельности человека. Менталитет же - это постоянно действующее активное начало в его деятельности. Это своеобразный фермент, не только стимулирующий эту деятельность, но и нередко определяющий поведение человека и его отношение к окружающему миру»[121. с.159-160].
.Структурирование элементов психического склада нации является важным, но в тоже время нельзя занимать крайнюю позицию и, вслед за В. И. Козловым, единственно важными считать некоторые этнические особенности психики, отражающиеся в специфике психологической структуры того или иного народа [79. с.19].
Теперь перейдем к вопросу о структуре самого национально менталитета.

Глава II. Теоретические и методологические основания изучения структуры национального менталитета

.1 Социально-психологический анализ структуры национального менталитета

Национальный менталитет - это система национальных образов, которая является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир, но сама эта система имеет свою собственную структуру и выделение этой структуры - важнейшая задача, способствующая исследованию национального менталитета. Самое легкое при рассмотрении любой проблемы - это сказать, что она не разрешима, к сожалению, такая позиция присутствует в вопросе о структуре национального менталитета, и это далеко не дилетантская точка зрения, о которой вообще вряд ли стоило бы упоминать, такую позицию мы находим в ряде серьезных работ (В. В. Козловский, А. И. Пальцев [113.]). Однако, к счастью, это не единственное мнение по данному вопросу.
В зарубежной литературе выделяют три структурных компонента ментальности: эмоциональный (эмотивный), когнитивный (вербальный), поведенческий (конативный). Эмоциональный компонент включает: 1) эмоциональные состояния, предшествующие организации вербального и поведенческого компонентов; 2) переживания, связанные с наиболее важными вербальными элементами. Вербальный компонент состоит из знания об объектах и ситуациях жизнедеятельности, являющихся результатом приобретения индивидуального жизненного опыта, то есть процессов обучения. Поведенческий компонент служит импульсом актуализации элементарных фиксированных установок, ценностных ориентаций, этнических ценностей. Подобных взглядов придерживаются и некоторые отечественные исследователи, определяя менталитет как множество «когнитивных, эмотивных и поведенческих стереотипов нации» [29. с.83]. Р. А. Додонов определяет три ментальных уровня: уровень сознания, уровень бессознательного и психоэнергетический уровень [58. с.101-109]. Подобные структуризации менталитета, несомненно, заслуживают внимания, однако, не дают полного представления о структурных единицах менталитета, скорее всего можно сказать, что в подобных структурах описываются первоэлементы, из которых состоят структурные единицы менталитета.
И. В. Мостовая и А. П. Скорик определяют структуру менталитета следующим образом: первый слой предполагаемой структуры менталитета составляет так называемая партикулярная культура, которая формируется преимущественно на уровне массового бессознательного, проявляющего себя при движении из сферы частной жизни в социокультурное психе локального человеческого сообщества и обратно; в то же время партикулярная культура существует и как феномен индивидуального бессознательного, отражая общие тенденции частной жизни и во многом обусловливает формирование личности и ее социальных ролей, а также характер взаимодействия с другими индивидами. Это привычные бытовые отношения, ритуалы, социальные нормы, ценности, оценки - словом, отчасти нерефлексируемый обыденный мир социальных взаимодействий с его устоявшимися традициями… Второй слой - духовная самость - предопределен средним уровнем социокультурных сопряжений, он характеризует собственно культуру конкретной социальной общности, специфику этой культуры и ее адаптивные способности… Третий слой структуры менталитета - социальный отклик - отражает социумный или макросоциальный уровень. Он формируется естественной и целенаправленной реакцией людей на отчужденные, деперсонифицированные, сугубо символические и функциональные социальные образования - политику, власть, государство… Четвертый - метасоциальный - слой менталитета характеризует этнокультурную ориентацию вовне, одновременно обращенную внутрь себя. Речь идет о всеобъемлющей национальной идее, а также связанных с ее флуктуациями состояниях сознания. «Москва - третий Рим»; «СССР - оплот мира»; «Россия - единая и неделимая» - этот исторически удлиняющийся символический ряд тоже описывает определенное состояние людей, несет в себе характеристику их мыслеобразов и когнитивных сеток рефлексируемого социального пространства [106. с.70-76]. Приведенная выше структуризация менталитета является довольно популярной среди социологов, это и понятно, ведь менталитет здесь исследуется преимущественно как социокультурный феномен, при этом явно принижена психологическая составляющая менталитета, и это вряд ли оправдано.
В соответствии со взглядами отечественного этнопсихолога С. В. Лурье, существует центральная зона (константы) ментальности этноса. Эти константы включают систему образов, существующих не только на уровне сознания, но и на уровне коллективного бессознательного. К этим константам Лурье относит:
·локализацию источника добра;
·локализацию источника зла;
·представление о способе действия, при котором добро побеждает зло.
«В случае очевидного, - пишет С. В. Лурье, - противоречия этнических констант реальности под угрозу ставятся не сами этнические константы, а конкретные формы их выражения. Так, некая поведенческая норма может быть откинута индивидом или обществом как несостоятельная, но бессознательная подоплека этой нормы остается не задетой и найдет свое отражение в других формах» [70. с.245]. Предложенная С. В. Лурье модель заслуживает особого внимания ввиду продуманности и законченности, так сами элементы менталитета имеют свою структуру, например, «источник добра» сам включает в себя несколько парадигм, в частности «образ себя» и «образ покровителя». Однако структура, предложенная С. В. Лурье, не лишена определенных недостатков. Во-первых, вряд ли можно локализовать источник добра без локализации источника зла, добро есть зеркальное отражение зла, это подобно процессу национальной идентификации - понятия «мы», которое возникает вместе с понятием «они», а не по раздельности. Во-вторых, не достаточно рельефно отражается принадлежность менталитета общественной психологии, т. е. С. В. Лурье ведет речь об общественной психологии, но в ней, на наш взгляд, есть более яркие компоненты.
Одним из первых в рамках психологии к проблеме структуры менталитета подошел Дубов И. Г. Не определяя структуру менталитета эксплицитно, он отмечает, что содержание менталитета, как это вытекает из самой этимологии слова, заключается в когнитивной сфере и определяется, прежде всего, теми знаниями, которыми владеет изучаемая общность. Совместно с верованиями знания составляют представления об окружающем мире, которые являются базой менталитета, задавая вкупе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного иерархию ценностей, характеризующую данную общность. В структуре имеющихся знаний следует, прежде всего, выделить перцептивные и когнитивные эталоны (а применительно к общественным отношениям - социальные нормы), играющие важную роль в регуляции поведения и наряду с ценностями, характеризующие менталитет данной культуры [60. с.22].
По мнению Усенко О. Г., структуру менталитета образуют «картина мира» и «кодекс поведения». Поле их пересечений, очевидно, и есть то, что называют «парадигмой сознания» [149. с.4].
В единственной докторской диссертации по психологии, посвященной проблемам менталитета проф. Бызова В. М. отмечает: «В основе менталитета, этноса, по мнению философов, лежит идея, составляющая духовный идеал, который цементирует народ в нечто единое, пронизывающее всю систему воспитания детей, подростков и взрослых. Под менталитетом понимают также систему значений и смыслов в культуре народа, рассматривают менталитет как призму, через которую человек смотрит на мир» [16. с.44].
Итак, если подвести итог, в основе менталитета лежат образы, знания и верования, сливающиеся в представления о мире или «национальную (этническую) картину мира», которые вкупе с доминирующими потребностями и архетипами создают иерархию ценностей, идеалов, эталонов, «кодексы поведения». Попытаемся выделить эти идеалы, эталоны. Менталитет как компонент психического склада нации должен нести в своей структуре наиболее яркие и показательные, интегральные структурные элементы. В этих компонентах должны отразиться чаяния, устремления всей или, по крайне мере, большинства членов нации. По нашему мнению, правомерной была бы модель национального менталитета, согласно которой менталитет раскрывается в двух взаимосвязанных структурных элементах: национальная идея, национальный прототип (Рис. 4).



Структура национального менталитета
Рис. 4

Национальная идея - это образ идеального национального общества. В структуру этого образа включены, с одной стороны, представления о национальном обществе, которое в национальном сознании представляется идеалом, с другой - представления о позиционировании этого национального общества в общемировой системе. Типичная национальная идея - представление о России, как о третьем Риме. Национальная идея - это квинтэссенция менталитета, часто по национальной идее можно судить обо всем национальном менталитете в целом, она может быть осознанной или неосознанной данным народом, но она обязательно присутствует в глубинах национального духа, дожидаясь того удобного момента, когда настанут реальные условия для попытки ее воплощения.
В. С. Кукушкин и Л. Д. Столяренко считают русскую идею одним из архетипов русского народа, его мифом, выражающим на протяжении всей его истории самые главные его черты и стремления. Это есть то «коллективное бессознательное» (К. Г. Юнг), которое возникает в любой нации или народе в процессе его этногенетического развития. Каждому новому поколению оно передается «по наследству», и в результате «охраняется то, что отличает одну нацию от другой» [91. с.215].
Представление о национальной идее можно соотнести с понятием «этоса культуры», введенным американским этнопсихологом и антропологом Бенедикт Р., по мнению которой каждая культура имеет основу в виде уникальной культурной темы - «этоса культуры» [Цит. по 97. с.22], а также с «культурными синдромами» - концепцией, предложенной Г. Триандисом. Под «культурным синдромом» понимается определенный набор ценностей, норм и моделей поведения, которыми одна группа культур отличается от другой.
Национальный прототип или образ положительного национального героя - характеристика, показывающая личные устремления большинства членов нации, «в устном творчестве всех народов герои характеризуются многими чертами, которые свидетельствуют о богатстве человеческой натуры. Даже если о том или ином положительном персонаже говорится только одним или двумя словами, то эти слова оказываются столь емкими, что в них отражается весь спектр характеристик личности» [27. с.49]. Казалось бы, национальный герой у каждой нации одинаков, однако, это не так, например, национальным героем в США считается человек, сумевший сделать карьеру и подняться с низов на самый верх, открыть свое мелкое дело, а затем, благодаря индивидуальным качествам, стать крупным бизнесменом. В то же время, национальным героем у русских считается тот, кто смог все свои способности употребить на благо всему обществу, смог в критический момент спасти его от катастрофы - полководцы, великие государственные деятели, герои труда и т. д., люди, подобные американскому национальному герою, вызывают подозрение, зависть, а часто и ненависть.
Национальный прототип представлен в национальном менталитете не как конкретная личность, а как квазиличность - личность, не связанная с конкретным, реально существующим индивидом, но, тем не менее, представленная в сознании других людей наподобие реальной личности, благодаря процессу персонализаци. Эта квазиличность включена в социум и оказывает влияние на другие личности не меньшее, а иногда и большее, чем реально существующие люди: им подражают, с ними связывают свои идеалы, о них создают произведения искусства, на их примере могут воспитываться целые поколения.
Следует отметить еще два важных обстоятельства. Во-первых, помимо положительных образов менталитет содержит и отрицательные образы, т. е. в менталитете четко представлено не только «что такое хорошо», но так же и «что такое плохо». Во-вторых, образы идеального общества и национального прототипа - это не только идеальные цели, на которые ориентируются большинство членов нации, но и представления о деятельности и способах достижения этих целей.
Из приведенной выше структуры менталитета видно, что, по сути, первая структурная единица менталитета отображает взгляд большинства членов нации на то, каким должен быть окружающий мир, а вторая структурная единица - взгляд на то, каким должен быть человек. Такое построение модели национального менталитета было бы, по нашему мнению, вполне логичным и исчерпывающим, ведь, по сути, национальный менталитет - это национальный образ мира, а образ мира в психологии определяется как «целостная, многоуровневая система представлений человека о мире, других людях, о себе и своей деятельности» [83. с.212].
Несмотря на то, что каждая культура имеет свой собственный уникальный путь развития, нельзя согласиться с тезисом о невозможности применения общих теорий и общих схем при изучении культуры и психического склада различных племен и народов. Естественно, «каждое человеческое общество когда-то совершило такой отбор своих культурных установлений. Каждая культура, с точки зрения других, игнорирует фундаментальное и разрабатывает несущественное. Одна культура с трудом постигает ценность денег, для другой они - основа каждодневного поведения» [167. с.36-37], но единство всегда проявляется в многообразии, безусловно, автомобили разных марок тоже очень отличаются друг от друга, но это не значит, что у них нет общих параметров для оценки, таких как, например, мощность двигателя или конструкция коробки передач. Вся классификация и типологизация всевозможных элементов окружающей нас реальности построена именно на выявлении общей сущности, поддающихся классификации элементов. Если бы мы не видели за различиями общего, то наука не могла бы построить ни одной типологизации, именно поэтому сегодня мы «наряду с фокусом на культурных различиях, нацелены на поиск универсалий, т. е. того, что, несмотря на культуру, остается универсальным в психологии человека в разных культурах» [92. c.7], поэтому известный авторитетный этнопсихолог и этносоциолог Триандис Г. считает, что нахождение универсалий во многих культурах - основная цель развития современных психологических теорий.

.2 Специфика проявления структурных элементов национального менталитета через ценностные ориентации

Менталитет как система национальных образов мира представляет определенные трудности для диагностики, ведь национальные образы мира как таковые практически никогда не подвергались эмпирическому исследованию, и их исследование носит в основном описательный характер [См. например:32.;33.;34.;35.;36.;37.]. К этому стоит добавить, что понятие «образ» - слишком обобщающее, так понятие «образ» часто используют как синоним «понятиям «отражение» и «психика»» [83. с.211]. Ментальные образы существуют как скрытые от постороннего взгляда явления внутренней психической жизни этноса; менталитет далек от непосредственного восприятия. В этом аспекте становится понятно утверждение некоторых исследователей (А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский и др.), что менталитет общества «не закреплен в материализованных продуктах, а растворен в атмосфере общества» [Цит. по 173. с.15]. Это означает, что для выявления сущности менталитета психолог не должен доверять непосредственным заявлениям людей, ему приходится докапываться до более потаенного пласта их сознания - пласта, который может быть обнаружен против их намерения и воли.
Выход из данной ситуации может быть найден в русле идей С. В. Лурье, по мнению которой, этнические константы, представляющие собой как бы первичную формализованную модель действительности, или точнее было бы сказать, модель действия сообщества людей (образа «мы») в мире, не содержат в себе представления о направленности действия и его моральной оценки. Направленность действия задается ценностной ориентацией. Поэтому этническую картину мира можно рассматривать как производную от этнических констант (образа «мы»), с одной стороны, и ценностей ориентации - с другой [97.].
Если национальный менталитет во многом состоит из бессознательных образов, то тесно взаимосвязанные с этими образами ценностные ориентации лежат в осознаваемой части национальной психологии и, по сути, осознанные ценностные ориентации являются отражением бессознательных по своей природе архетипов. Рядом исследователей отмечалось, что архетипы закладывают в сознание человека определенную систему ценностей (А. Б. Шатилов) [157.], что ценностные ориентации вырастают из культурно-исторического архетипа (А. И. Субетто) [148.], что ценности более всего близки к социальному архетипу, ценностная структура личности «погружена» в ее архетипы (К. Касьянова) [75.;162.]. Поскольку ценностные ориентации как отражение архетипов лежат в сфере сознания, то исследование национального менталитета именно через ценностные ориентации представляет несомненный исследовательский интерес.
Национальный менталитет как система устойчивых к изменению взаимосвязанных образов, оказывающих значимое влияние на конфигурацию других компонентов национального психического склада, является ядром национального мировоззрения (ряд исследователи в поисках синонима понятия менталитет пришли к выводу, что наиболее адекватным синонимом понятия менталитет могут быть понятия: «мировоззрение», «мировосприятия», «мироощущение», «миропонимание» [См. например: 58.; 146.; 91.]. Все эти понятия очень близки, но наиболее удачным, на наш взгляд, является «мировоззрение»).
Мировоззрение, в свою очередь, определяется как система взглядов человека на мир в целом, на свое место в этом мире, чем человек руководствуется в своей деятельности и поведении. В основе системы мировоззрения всегда лежит совокупность убеждений. Убеждения - осознанные мотивы личности, побуждающие ее действовать в соответствии со своими ценностными ориентациями и идеалами. Ценностные ориентации и идеалы личности лежат в основе убеждений личности [123. с.244].
Итак, в основе мировоззрения лежат убеждения, в основе убеждений - ценностные ориентации, по сути, ценностные ориентации могут являться единицами анализа при исследовании ядра национального мировоззрения - менталитета, поэтому многие исследователи (Шевяков М. Ю., Смирнов Ю. Б., Аутлева Ф. Т., Гуревич А. Я., Гершунский Б. С. и др.) указывали на связь менталитета с ценностными ориентациями этнических общностей. В социальной философии существует ряд содержательных исследований, в которых также разрабатывается вопрос взаимосвязи национального менталитета и ценностных ориентаций [См., например 6.; 39.;48.;113.;132.], это дает право некоторым исследователям сделать вывод, в соответствии с которым «ценности как основа менталитета являются его систеомобразующим фактором, определяют и отражают сущность ментальной организации» [46. с.102].
Проблема ценностей, ценностных ориентаций является предметом изучения многих социальных наук. Различают философский, социологический, социально-психологический подходы к анализу понятия «ценностная ориентация». Философия рассматривает ценностные ориентации как продукт жизнедеятельности социальных групп и общностей, человечества в целом, которые существуют в виде общественного идеала, преломляются сквозь призму индивидуальной жизнедеятельности и входят в структуру личности, являясь одним из источников мотивации ее поведения. В социологическую литературу понятие «ценность» было впервые введено У. Томасом и Ф. Знанецким в 1912 г. Большинство теоретических и эмпирических работ по этой проблеме было выполнено в русле социологии. Понятие «ценностная ориентация» было введено Т. Парсонсом в 1962 г как отражение в сознании человека ценностей, признаваемых им в качестве стратегических жизненных целей и общих мировоззренческих ориентиров.
Социологический подход трактует понятие «ценность» как компонент социальной системы (культуры). Сущность социально-психологического подхода состоит в том, что ценностные представления определяются как категории, «при помощи которых человек обозначает те или иные явления мира. Ценностная ориентация - важный компонент мировоззрения личности или групповой идеологии, выражающий (определяющий) предпочтения и стремления личности или группы в отношении тех или иных обобщенных человеческих ценностей» [14. c.596-597].
В психологических исследованиях используется как понятие «ценности», так и понятие «ценностные ориентации», но до настоящего времени не существует единого мнения по поводу определения понятия «ценности» и понятия «ценностная ориентация», например, авторы краткого психологического словаря пишут, что «понятие «ценностная ориентация» было введено в послевоенной социальной психологии как аналог философского понятия ценностей, однако, четкое концептуальное разграничение между этими понятиями до сих пор отсутствует» [83. c.301]. И все же «ценности» и «ценностные ориентации» - различные понятия, «ценность» определяется как любой «объект» (в том числе и идеальный), имеющий жизненно важное значение для субъекта (индивида, группы, слоя, этноса), а «ценностные ориентации» - как отражение в сознании человека ценностей, признаваемых им в качестве стратегических жизненных целей и общих мировоззренческих ориентиров [83. c.301-302].
В отечественной психологии ценностные ориентации определяются обычно через понятие отношения, отражения, установки (Д. Н. Узнадзе, В. А. Ядов, А. Г. Здравомыслов, В. В. Сусленко). Ценностные ориентации, являясь одним из базовых личностных оснований, существуют внутри более широкого интегрального понятия - направленности личности, включающего в себя доминирующие ценностные ориентации и установки, проявляющиеся в любой ситуации (Б. Г. Ананьев, Л. Э. Пробст и др.).
В теории М. Рокича (тест которого модифицированный Ш. Шварцем включен в эмпирическую часть нашей работы) соотношение понятий «ценности» и «ценностные ориентации» выглядит следующим образом: под «ценностями» понимается вид убеждений, имеющий центральное положение в индивидуальной системе убеждений В отличие от «ценностей» под «ценностными ориентациями» понимаются абстрактные идеи, положительные или отрицательные, не связанные с определенным объектом или ситуацией. Методика Рокича уже в 70-е гг. была адаптирована А. Гоштаутасом, А. А. Семеновым и В А. Ядовым в ИСЭП АН СССР.
Одним из первых среди этнопсихологов к определению понятия ценностей и их систематизации пришел Клакхон К.: «Ценности - это осознанное или неосознанное, характерное для индивида или для группы индивидов представление о желаемом, которое определяет выбор целей (индивидуальных или групповых) с учетом возможных средств и способов действия» [177. с.395]. В дальнейшем К. Клакхон разработал подход к кросс-культурным исследованиям ценностей и предложил способ систематизации ценностей и соответствующий тест [176. с.116-132]. С помощью этих тестов изучается отношение человека к общим проблемам, и в основе их всех, при всем разнообразии, лежит теоретический постулат, сформулированный Клакхон Ф. и Стродбеком Ф., о том, что «имеется ограниченное число общих человеческих проблем, которым все люди во все времена должны найти какое-то решение. Несмотря на разнообразие решений этих проблем, они не случайны, и число их ограничено; речь идет об определенных вариантах внутри ряда возможных решений» [178. с.10].
В последнее время этническая картина мира обозначается и исследуется через понятие ценности и ценностной ориентации. Попытка эмпирического изучения этнической картины мира через описание базовых ценностных ориентаций была предпринята за рубежом в 1976 году уже упоминаемых нами Ф. Клакхон и Ф. Стродбеком, которые пришли к следующему выводу: «Никто не знает, каковы сами по себе ценности в большинстве культур, не так-то просто выявить ценности, которые служат фундаментом большинства убеждений, ожиданий, обычаев» [Цит. по16. с.45]. На основе идей Ф. Клакхон и Ф. Стродбека, американским психологом Дж. Таусендом был предложен тест культурно-ценностных ориентаций, который также включен в эмпирическую часть нашей работы.
Исследование ценностей в настоящее время является наиболее важным и актуальным направлением этнопсихологии; преобладающие в обществе ценности являются одним из ключевых, стержневым элементом любой культуры, а, следовательно, основным регулятором поведения [93. с.73-87]. В нашей работе мы исследуем ценностные ориентации как компоненты национального менталитета. Изучение этнических ценностных ориентацией - настолько важное и перспективное направление исследования этнопсихологии, что некоторые этнопсихологи заявляют, «что можно поставить задачу развития этнической аксиологии - специальной области этнической психологии и социологии» [109. с.101].
Ценностно-смысловая сфера человека неотделима от ментальности. По определению В. Франкла, ценности есть универсалии смысла, это очень сложная структура, составляющие которой - личностный смысл, смысловая установка, смысловая диспозиция, личностная ценность, смыслообразующий мотив, смысловой конструкт [152. с.200]. Менталитет - это ядро психического склада нации, оказывающее влияние на конфигурацию других компонентов психического склада нации, по сути, ценностные ориентации или, точнее, ментальные ценностные ориентации являются базовыми. Но какие ментальные ценностные ориентации можно назвать базовыми? Нами была выдвинута гипотеза о существовании двух базовых ментальных ценностных ориентаций, являющихся системообразующими для национального менталитета. Первая базовая ментальная ценностная ориентация отражает степень доминирования духовных или материальных ценностей (для упрощения изложения далее мы будем ее называть духовность), вторая же базовая ментальная ценностная ориентация отражает степень преобладания коллективных или индивидуалистических ценностей (далее - коллективизм). [Об этом подробнее см.: 21.].
Духовность и коллективизм определяются через различные понятия психологии, философии, социологии, культурологии, однако ряд исследователей определяют духовность и коллективизм именно в рамках ценностных ориентаций, так исследователь феномена духовности профессор философии И. А. Бокачев использует понятие «духовность» как синоним понятия «духовные ценностные ориентации» [11. с.98]. Вполне можно согласиться с отечественным психологом Елизаровым А. Н., который на основе классификаций потребностей, предложенной академиком П. В. Симоновым, выделяет три вида ценностных ориентаций, а именно: витальные, аффилиативные (социальные) и духовные [66. с.60]. Ряд исследователей (А. В. Мудрик [107.], И. Н. Столяров [145.], Л. Ю. Писарчик [119.] и др.) используют также понятие «духовно-ценностные ориентации». Понятие «коллективизм» также часто используют в рамках понятия «ценностные ориентации» (В. Г. Смольков [134.], Р. В. Михайлова [103.], В. П. Горан [41.] и др.).
Почему духовность и коллективизм мы считаем базовыми ментальными ценностными ориентациями? По мнению ряда исследователей (У. Стефан, К. Стефан, Т. Г. Стефаненко, Г. Хофстед, Ш. Шварц, Г. Триандис и др.), одно из основных измерений национальной психологии (в случае исследования в рамках социологии применяется более близкое к социологическому знанию понятие - «национальная культура») является измерение степени коллективизма/индивидуализма. Во многом это очевидно, когда идет речь о показателях измерения базовых ментальных ценностных ориентаций национального мировоззрения, т. е., по сути, параметров измерения общественной (коллективной) психологии.
Но на самом деле вывод о том, что второй базовой ментальной ценностной ориентацией является духовность, измеряющая степень преобладания материальных или духовных ценностей в национальном менталитете, также, по нашему мнению, очевиден, ведь из философии известно, что основной вопрос философии как раз лежит в плоскости дихотомии материальное/духовное, а поскольку мы исследуем базовые ценностные ориентации, вполне логично утверждать, что если философия определяется как «форма общественного сознания, мировоззрение, система идей, взглядов на мир и на место в нем человека» [135. с.1430], то наш вывод о том, что степень духовности/материализма - это базовая ценностная ориентация одной из «форм общественного сознания», напрашивается сам собой. Вполне можно согласиться со А. Г. Спиркиным, считающим, что в первую очередь мировоззрение бывает или идеалистическим или материалистическим [141.].
Во-вторых, очевидно было бы предположить, что базовой ментальной ценностной ориентацией является духовность, ведь исследование ведется в рамках науки, название которой дословно переводится как «наука о душе» и ее предметом, по сути, является взаимообусловленное влияние духовного, психического с одной стороны, и материального, биологического, физического - с другой. И многие категории психологии (потребности, мотивы, интересы и др.) подразделяются на материальные, духовные и социальные, последние очень тесно переплетаются с коллективистскими ценностями.
В-третьих, не раз различными исследователями писалось, что основу русского менталитета составляет два качества: коллективизм, соборность - с одной стороны, и духовность, нравственность - с другой («духовность - основа русского менталитета» [124. с.343]). Подобные мысли не раз повторялись как российскими исследователями («черты русского менталитета - духовность, коллективизм (соборность), широта души» [81. с.343]), так и авторитетными западными исследователями, например, по К. Клакхону, западному рационализму противопоставлялась российская духовность, нравственность; индивидуализму - соборность, общинность, коллективизм; западному мещанству - российское стремление к идеалу. Русским присущи сердечность, человечность, зависимость от прочных социальных контактов, эмоциональная нестабильность, иррациональность, сила, недисциплинированность, потребность подчиняться власти [91. c.226]. Это дает нам право сделать предположение, что если эти ценностные ориентации являются доминантными для русского национального менталитета, то, возможно, они являются доминантными и для национального менталитета других народов и вся разница заключается в степени выраженности этих ценностных ориентаций.
В-четвертых, базовые ментальные ценностные ориентации теснейшим образом коррелируют с тремя наиболее известными измерениями культур, предложенные Хофстедом Г., Холлом Э., Триандисом Г.
Среди различных измерений культуры Хофстед Г. выделяет восемь основных [146. c.209] среди которых: индивидуализм/коллективизм; дистанция от власти; открытость/закрытость; патернализм; мужественность/женственность; простота/сложность, избегание неопределенности; ориентация на настоящее, будущие, прошлое.
Пространство и время, по мнению американского этнопсихолога Холла Э., - два ядра культуры «вокруг которых вращается все остальное» [174. p.145], поэтому, по тому, на какое время (полихронное/монохронное) ориентируется культура и по проксемической дистанции при общении людей, можно судить о всей культуре в целом.
Особенности влияния культуры на становление и функционирование в ней человека исследовалось Триандисом Г., который предложил концепцию «культурных синдромов», когда под «культурным синдромом» понимается определенный набор ценностей, норм и моделей поведения, которыми одна группа культур отличается от другой. Культурные синдромы включают в себя несколько культурных характеристик, которые изменяются в связи с изменением среды. Триандис Г. выделил три культурных синдрома - «простота - сложность», «индивидуализм - коллективизм», «открытость - закрытость».
Большинство измерений культуры теснейшим образом взаимосвязано с обозначенными выше ценностными ориентациями массового сознания, например открытость и патернализм. Открытость - это атрибут коллективизма, ведь коллектив воспринимается как единая семья, в коллективистском обществе коллектив имеет право вмешиваться в личную жизнь каждого члена коллектива, личная жизнь может обсуждаться на партсобраниях и в домкоме. Терпимость и принятие контроля также сильнейшим образом развиты именно в коллективистской культуре. Терпимость ко всему, что делает власть от имени коллектива, иногда эта терпимость переходит к нормальному восприятию забитости и униженности. Высокая степень коллективизма способствует также сокращению проксемическаой дистанции.
Уровень духовности/материальности, находящий свое выражение в степени иррациональности культурных норм, теснейшим образом взаимосвязан с ориентацией на тот или иной хронотип. Время, по выражению Холла, тоже умеет говорить, при монохромном использовании времени человек стремится рационализировать использование своего времени, он серьезно относится к срокам, ценит расторопность, придает большое значение краткосрочным контактам. Существует два типа культур (как методов управления обществом): полихронные и монохронные. Время - это не абсолютная данность, время - это референция, оно придумывается людьми, монохронные культуры, это культуры, которые управляются обычным календарем. Представления о времени различны в разных типах культур, так на Западе время понимается как линейный вектор от прошлого через настоящее к будущему, а во многих культурах Востока время рассматривается как непрерывность повторяющихся циклов в природе и человеческой жизни. Классический пример полихронной культуры - «русская культура», когда референция времени идет в нескольких измерениях, есть формальный календарь и есть нечто трансцендентное, «русские живут по преимуществу в полихронном времени, когда внимание обращено сразу на множество событий, и человек быть очень гибок в отношении запланированных дел. Он всегда готов немедленно изменить свой график по просьбе друга или родственника, потому что для него гораздо важнее долговременные отношения, нежели краткосрочные» [26. с. 131]. Американская культура рассматривает время как ограниченный ресурс. Время - деньги и должно быть использовано максимально эффективно. «Американцы фокусируются на настоящем и ближайшем будущем. Это хорошо видно по оценке деловых качеств. В большинстве американских фирм аттестация проводится раз в полгода или год» [24. с. 4].
Избегание неопределенности связано с уровнем духовности/материальности. В качестве важнейшего пути для избегания неопределенности используется разработка подробных законов и правил поведения на все случаи жизни, так Э. Дюркгейм считал, «что чем больше регламентированной жизни, тем больше жизни вообще» [65. с. 212]. В России всегда мораль считали более важной, чем механические мертвые законы, судили «не по закону, а по совести». Человека русские всегда ставили выше закона. На Западе четко выражена тяга к систематизации и классификации: все маломальские открытия сразу патентуются, каждому открытию дается имя автора, систематизируется все и вся.
«Простота/сложность» - довольно дискуссионная культурная характеристика в плане что определять как «сложное», а что - как «простое». Однако если встать на позицию авторов, введших этот параметр, высокая духовность корелирует с простотой. Одной, из значимых характеристик «сложной» культуры является строго-рациональное определение социальных ролей, так в «США наши соотечественники шокированы тем, насколько жестко социальная роль определяет поведение и общение. Никто не интересуется внутренним миром: от шофера ждут выполнения водительских функций, от уборщика - уборки. Покупателя не интересует внутренний мир продавца, его религиозные взгляды и принадлежность к политической партии. В России все по-другому. Не важно, где и кем работает человек, «главное, чтобы человек был хороший»» [80. с. 253].
Неоднозначно и такое культурное измерение, как «дистанция от власти», прежде всего из-за неоднозначности понятия «власть». Власть - это не психологических, а скорее, социологический феномен и поэтому, прежде чем оценивать дистанцию от власти, нам необходимо разобраться в природе власти, рассмотренную через призму культурной нормы, обозначенной как дистанция от нее. Во-первых, дистанция от власти в данном случае должна пониматься в прямом, а не в переносном смысле. Часто люди отдалены от власти не потому, что таков их менталитет, а потому что власть действительно номинально далеко - за тысячи верст, поэтому чтобы корректно сравнивать дистанцию от власти жителей Дании и России, нам надо сравнивать дистанцию от центральной власти жителей Дании, и дистанцию от местной власти жителей небольшой области в составе России, сопоставимую как по территории, так и по численности с Данией. Во-вторых, власть на Западе это не власть на Востоке, власть на Западе многополярна (например, четвертая власть СМИ) причем с явным креном в сторону экономической власти, крупный бизнес управляет политикой. На Востоке совсем иная картина, вся власть, начиная от судебной, заканчивая четвертой властью, абсолютно подконтрольна власти политической, поэтому когда мы говорим «дистанция от власти», мы должны четко обозначать, что мы понимаем под властью в данной культуре. И все же определенные тенденции взаимосвязи есть, так индивиды из культур с большой дистанцией власти считают, что власть - это наиболее важная часть общественной жизни. А раз так, то облеченные властью рассматривают своих подчиненных как сильно отличающихся от них самих, и наоборот. Большая дистанция от власти характерна для коллективистских культур, ввиду того, что в коллективисткой культуре общество устроено по принципу организма, где все играют определенную роль, и власть играет роль мозга удаленного от простых органов и полностью распоряжающегося ими, поэтому в этих культурах акцент делается, в основном, на принудительную власть и господствует более жесткий стиль управления; подчиненным свойственен больший страх перед выражением несогласия с начальством, потерей доверия сослуживцев в сравнении с культурами с низкой дистанцией власти [92. c.59-60].
Особо стоит остановиться на измерении «мужественность/женственность». По нашему мнению, это культурное измерение явно не проработано. Критерии, позволяющие распознавать страны с высокой степенью мужественности в деловой культуре таковы: 1. карьера и материальное благополучие выступают в качестве основных показателей успеха; 2. «настоящими мужчинами» называют людей амбициозных, решительных и жестких; «настоящий мужчина» - это большой комплимент; 3. фактически люди живут во имя работы (а не работают для того, чтобы жить); 4. хороший руководитель должен «не советоваться с коллективом», а решать вопросы; 5. женщина - политический деятель является редкостью [24. с. 11]. Если взять последний критерий то мужским будет явно Восток тогда, как быть с третьем критерием который явно указывает на Запад. Третий критерий явно противоречит пятому иначе получается или на Востоке «фактически люди живут во имя работы» или для Востока неверно, что «женщина - политический деятель является редкостью». По тем критериям, которые определяются для так называемых «мужских» и «женских» культур, нельзя определить ни одну культуру.
И наконец, в пятых. Авторитетным российским психологом академиком РАО К. А. Абульхановой был осуществлен масштабный проект по изучению российского менталитета, базировавшийся на оригинальных исследованиях, проведенные в лаборатории психологии личности в течение последних пяти лет, а также на данных исследований Н. И. Лапина, В. Ф. Петренко, Г. Э Белицкой, О. Н. Николаевой, А. Н. Славской, В. Ф. Серенковой, С. В. Григорьева, Н. Л. Смирновой, А. В. Брушлинского, В. А. Поликарпова, Л. В. Темновой, М. И. Воловиковой, В. В. Знакова. На основе этих масштабных исследований были выбелены две основные характеристики российского менталитета. Первой характеристикой российского менталитета оказалось преобладание морального сознания - моральных представлений над политическими и правовыми. Второй целостной характеристикой ментальности оказалось такое представление о «селф» («я»), которое неразрывно связано с представлением об обществе. Г. Э. Белицкой были получены данные, что исходным для сознания российской личности оказалось отношение «Я»-общество, «Я»-социум. каждый человек напрямую (как бы на «ты») соотносил себя и объединял с такими огромными общностями как народ, партия, государство. В западно-европейском сознании связь паблик (общественных) и приват (личностных) представлений отсутствует, поскольку соотношение личности с обществом многократно социально институционально опосредованно. [126. с.20-25].
Преобладание морального сознания - моральных представлений над политическими и правовыми очень связано с первой базовой ментальной ценностной ориентацией, а вторая характеристика менталитета заключающиеся, по сути, в соотношении «Я» и «социума» соотносится со второй базовой ментальной ценностной ориентацией
Конечно, не существует народов, национальный менталитет которых пронизан только материальными или только духовными ценностями, речь может идти только лишь о соотношениях материальных или духовных ценностей в национальном менталитете, то же самое можно сказать и о соотношении коллективного и индивидуального, причем могут существовать народы, менталитет которых одновременно ориентирован как на духовные ценности (в большей степени), так и на ценности индивидуальные.
Таким образом, возможны четыре пары сочетаний духовных/материальных и коллективных/индивидуальных ценностных ориентаций. Для наглядности изучения введем координатную плоскость: ось абсцисс - для измерения степени духовное - материальное, а ось ординат будет служить для измерения степени коллективизма - индивидуализма, (горизонтальную мы будем называть осью ДМ, от духовно-материальное, а ось ординат, соответственно, осью КИ), всю плоскость в целом - плоскостью ДМ-КИ (Рис. 5).
Очевидно, что на плоскости ДМ-КИ точка, отражающая степень коллективного и духовного в менталитете, может иметь любые координаты и занимать любое, за исключением только крайнего места на плоскости. Любая черта из выделенных в национальных характерах различных групп не может быть жестко привязана только к данной нации; каждая из них, строго говоря, является общечеловеческой: нельзя сказать, что одному народу присуще трудолюбие, а другому - общительность.

Плоскость ДМ-КИ
Рис. 5

Поэтому речь идет не столько о каких-то «наборах» черт, сколько о степени выраженности той или другой черты в этом наборе, о специфике ее проявления. Не бывает сплошь коллективистских народов, «определенная черта у всех людей земли встречается чаще, чем у определенной нации, она не считается национально (или этнически) - специфической для данной нации, вероятность и встречаемость у данной нации должны быть выше мирового уровня. Есть попытки выразить эти идеи даже с помощью вероятностных формул: «черта T типична для группы G, если P/T/G>P/T, где P/T - вероятность T среди всех людей мира» [109. с.199], поэтому при анализе национального менталитета мы можем говорить только о степени выраженности ментальной ценностной ориентации.
Необходимо отметить, что в этой части наша работа перекликается с «диалектической теорией невербальной среды» И. Альтмана и М. Говейна, в интерпретации Н. Лебедевой [92. c.161]. Если эту теорию приложить к невербальной коммуникации, то противоположными векторами будут индивидуальность - общность и открытость - закрытость (Рис. 6).

Диалектическая перспектива к невербальному общению
Рис. 6

С подобной моделью классификации этнической картины мира (культуры) можно согласиться (очевидно, что измерение «индивидуальность - общность» перекликается измерением «индивидуализм - коллективизм»), но, по нашему мнению, только не в части измерения по степени открытости и закрытости, т. к., во-первых, открытость/закрытость не является столь важным параметром, а во-вторых, это измерение, как мы увидим ниже, само во многом зависит от степени коллективизма.
Теперь перейдем к определению базовых ментальных ценностных ориентаций. Несмотря на то, что дословно психология переводится как «наука о душе», понятие духовности в психологии практически не разработано, хотя довольно часто употребляется в отношении таких понятий, как «потребность», «интерес», «мотив», «способность» и др. Часто духовность определяется через синонимы, так в Большом психологическом словаре читаем: «духовность - духовно-практическая деятельность по самосозданию, самоопределению, духовному росту человека» [14. с. 149-150], т. е. духовность - духовно-практическая деятельность по духовному росту, или «духовность - интегральное качество личности, способствующее самореализации в культурном пространстве на основе высших духовных ценностей» [151. c.34].
По нашему мнению, главная сущностная характеристика духовности - это валентность материальности, так валентность материальным потребностям - главная сущностная характеристика духовной потребности.
Духовная потребность валентна материальным потребностям и всегда вступает с последними в противоречие, личность может выбирать удовлетворение духовных потребностей в ущерб материальным и телесным радостям жизни, эта одна из самых весомых характеристик духовной потребности и поэтому мы заострим на этом факте внимание. Когда оценивается психологическое свойство по какой-нибудь шкале, то на полюсах шкалы ставятся прямо противоположные оценки, например, оценивая степень коллективизма, на одном полюсе шкалы мы ставим коллективизм, на другом полюсе - индивидуализм, и это вполне закономерно, так как они противоположны друг другу. Нельзя, оценивая коллективизм, на одном полюсе поставить индивидуализм, а на другом, например, уровень интеллекта, поэтому, оценивая, например, духовную потребность, надо четко понимать, что она прямо противоположна потребностям материальным, а, к большому сожалению, очень часто определение потребностей духовных выглядит таким образом, что они не противоречат материальным. Сущность духовной потребности в том, что она не может дополнять материальную потребность, как не может коллективизм дополнять индивидуализм, или низкий интеллект дополнять высокий, ее сущность именно в том, что она прямо противоположна материальной потребности и вступает с ней в непримиримое противоречие. В этом отношении полезно вспомнить концепции бинарных оппозиций К. Леви-Стросса. Согласно его точке зрения, структура любого сознания состоит из элементов, которые кажутся несовместимыми, «важность принципа биполярности при восприятии мира подчеркивают многие исследователи, полагая, что уже первобытный человек пытался упорядочить окружающий мир, категоризуя его с помощью множества бинарных оппозиций: жизнь - смерть, небо - земля, солнце - луна, день - ночь, огонь - вода, животное - человек, мужчина - женщина, старший - младший, свой - чужой, счастье - несчастье, правое - левое, светлое - темное и т. п.» [146. с.90]. Конечные духовные потребности могут сочетаться с материальными, но потребностная сфера сознания ограничена, и чем больше материальных потребностей, тем меньше духовных, именно поэтому люди с высокими духовными потребностями имеют очень ограниченный круг потребностей материальных. В этом разрезе становится понятно, почему церковь, стараясь повысить уровень духовных потребностей, целенаправленно снижает уровень материальных потребностей послушников и монахов в монастырях всевозможными постами и ограничениями. Неслучайно поэтому все мировые религии: христианство, буддизм, ислам в той или иной мере проповедуют материальные лишения. Высокий уровень духовных потребностей всегда ведет к аскетизму - учению «об ограничении, воздержании, подавлении органических потребностей (питание, сон и др.) и чувственных желаний для достижения нравственного совершенства (трезвость, половое воздержание), а также практическая реализация такого учения» [14. с.40]. Несомненно, не только в лоне церкви существуют люди с высоким уровнем духовных потребностей, это первопроходцы, революционеры, выдающиеся деятели искусства и науки. Высокий уровень духовных потребностей - не однозначно положительное состояние души, так для обеспечения высоты духа некоторые особо религиозные личности умерщвляют плоть в самоистязаниях, например, ношении вериг и ограничениями. Конечно, не всякий нищий является высоко духовной личностью только потому, что не имеет минимума материальных благ, его материальные потребности могут быть очень высоки, он просто не может их реализовать.
Подобное понимание духовности как противоположности материальному мы находим в Педагогическом энциклопедическом словаре, духовность в нем определяется как «понятие, обобщённо отражающее ценности (смыслы) и соответствующий им опыт, противоположные эмпирическому («материальному», «природному») существованию человека или, по меньшей мере, отличные от него» [115.].
Духовная ориентация менталитета, в противоположность материалистической, проявляется в том, что человек стремится в жизни к тому, что не приведет к повышению его материального благосостояния. Духовность - это свойство сознания, состоящее в преобладании духовных, нравственных интересов над материальными, это отрешенность от низменных, грубо чувственных интересов, стремление к внутреннему совершенствованию. Духовная мотивация у личности с высокой духовностью обладает приоритетом над материальным. Высокий уровень духовности базовой ментальной ценностной ориентации проявляется в отрицательном отношении к богатству и часто неоправданном почитании нищенства. На формирование ментальных ценностных ориентаций большое влияние оказывает преобладающий в обществе тип религии, так русское православие возводит бедность в степень добродетели и обещает вознаграждение в загробной жизни, богатство оправдывается им только как возможность творить милостыню [122. с.98]. Духовные качества в массовом сознании являются сердцевиной положительной оценки личности [133. с.120-130].
В контексте нашей работы духовность - это базовая ментальная ценностная ориентация, в основе которой лежит валентность обобщенным материальным ценностям (благосостояние, комфорт и т л.).
Теперь перейдем к исследованию второй базовой ментальной ценностной ориентации (коллективизм). Коллективизм - это ценностная ориентация, противоположная индивидуализму, коллективистское общество не терпит себялюбия, своекорыстия и эгоизма, отдает приоритет коллективным началам в организации общественной жизни и трудовой деятельности, «Я» определяется с точки зрения группового членства, социальная идентичность является более значимой, чем личностная, а базовыми единицами социального восприятия являются группы» [146. с.200]. Основой для принятия решения и последующих действий для коллективиста служат общественные, а не личные интересы. В индивидуалистических культурах, напротив, «существующие нормы поощряют независимость от группы: не принято одалживать деньги или брать взаймы вещи. При распределении материальных ресурсов превалирует норма справедливости, согласно которой вознаграждение должно соответствовать индивидуальному вкладу» [146. с.200]. Индивидуалисты слабо идентифицируют себя с различными группами, а группы, в свою очередь, оказывают слабое влияние на сознание и поведение индивидуалистов. В индивидуалистических культурах личная, или Я-идентичность, превалирует над групповой, в том числе и национальной, или Мы-идентичностью, которая является определяющей для личностного поведения в коллективистских культурах. При ответе на вопросы теста Куна и Макпартленда «Кто Я?» представители коллективистских культур склонны отвечать в терминах социальной принадлежности «я - сын, я - студент», а в индивидуалистических - в терминах личностных особенностей («я - творческий человек, я - добрый»). Доля ответов, указывающих на социальную принадлежность, в коллективистских культурах колеблется в пределах 30-60 %, а в индивидуалистических -15-20 % [92. c.47]. Коллективисты хотят быть частью коллектива, плохо переносят одиночество, страдают, если коллектив не принимает их в свои ряды, коллективисты осознают себя членами меньшего количества групп, чем индивидуалисты, но связаны с ними более тесно. Коллективисты стремятся быть своими в коллективе, любят окружающих и стремятся, чтобы любили их, у них очень высокая мотивация на одобрение их действий окружающими, они вовлечены в жизнь других людей, у них преобладают потребности помочь в трудную минуту, проявить привязанность. Коллективисты стремятся участвовать в делах коллектива, группы оказывают сильное влияние на поведение индивидов, у них высокая мотивация одобрения коллективом и сильно развито чувство близости и коллективной идентичности в противовес индивидуалистам, которые эмоционально обособлены от окружающих. Отмечается, «что люди с выраженными оллоцентристскими (коллективистскими) тенденциями демонстрируют сильную внутригрупповую поддержку, в то время как люди с идиоцентристскими (индивидуалистическими) характеристиками выглядят более одинокими» [92. c.49]. Подводя итог описанию коллективизма/индивидуализма, обратимся к исследованию американского социолога и этнопсихолога Г. Триандиса, который на основании анализа исследований 46 психологов и культурантропологов из более чем 60 атрибутов коллективизма/индивидуализма выделил четыре основных признака:
Структура целей (у коллективистов личные цели обычно сочетаются с целями группы, в то время как у индивидуалистов они часто не совпадают; в случае не совпадения целей, коллективисты отдают приоритет групповым целям, а индивидуалисты - личным).
Определение «Я» (коллективисты рассматривают «Я» как взаимозависимое с другими членами одной или нескольких групп, индивидуалисты же рассматривают «Я» как автономное и независимое от групп).
Акцент на нормах или аттитюдах (поведение коллективистов в большей степени регулируется нормами, чувством долга и обязательствами, а поведение индивидуалистов - аттитюдами, потребностями, воспринимаемыми правами и контрактами).
Акцент на взаимосвязанности или рационализме (коллективисты поддерживают «коммунальные» отношения, при которых принимаются в расчет потребности других, даже если это не выгодно индивиду. Индивидуалисты поддерживают рациональные отношения обмена и тщательно подсчитывают их издержки и выгоды) [188. с.217].
Коллективизм - это направленность на группу; индивидуализм - это направленность на себя и эта направленность проявляется во всем разнообразии психической жизни нации: ценностных ориентациях, обычаях, мотивации, потребностях, интересах, поведении и др.
В контексте нашей работы коллективизм - это базовая ментальная ценностная ориентация, в основе которой лежит преобладание в национальном менталитете коллективистских ценностей над индивидуалистическими ценностями.
Конечно, в чистом виде коллективистские или индивидуалистические культуры, как впрочем и отдельные люди - коллективисты или индивидуалисты - явление гипотетическое, тут уместно вспомнить мнение самого К. Г. Юнга, который в своей работе говорил, что описанные им типы в чистом виде не встречаются в повседневной жизни. Он призывал относиться к ним как к гальтоновским семейным фотографиям, накопляющим общую и поэтому типичную черту.
Стоит отметить, что существует определенная теоретическая корреляция между степенью выраженности первой базовой ментальной ценностной ориентации (духовность) и степенью выраженности второй базовой ментальной ценностной ориентации (коллективизм) в обществе, такую корреляцию вполне легко объяснить: коллективистское общество подобно организму, в котором существует жесткая иерархизация, и практически всегда из общества выделяется часть, которая следит за нравственностью общества; в индивидуалистических культурах такой части общества или нет, или эта часть не имеет над обществом широкой власти, вследствие приоритета прав отдельной личности. В противовес коллективистским культурам в индивидуалистических культурах моральные авторитеты отсутствуют, и все держится на законах [92. c.56]. Вследствие всего вышеизложенного можно, конечно, сделать предположение, что коллективистские культуры имеют более высокую духовность, однако это предположение будет ложным, т. к. коллективистские культуры имеют лишь тенденцию к более высокой духовности, однако тенденция и возможность осуществления этой тенденции - вещи разные.
Заключение

В исследовании предпринята попытка изучения национального менталитета через описание основных ценностных ориентаций. Такой подход, основанный на анализе ценностей, позволил выявить особенности восприятия и поведения представителей разных этнических групп. Ментальные ценностные ориентации - это матрица, на основании которой кристаллизуется этническая культура. Менталитет отражает национальный способ видеть мир и действовать в определенных обстоятельствах.
В заключение сформулируем основные выводы из нашего исследования:
§В ходе теоретического анализа нами было предложено следующее определение понятия «национальный менталитет»: национальный менталитет - это система взаимосвязанных образов, включая бессознательные, которые лежат в основе коллективных представлений нации о мире и о своем месте в мире. Эти образы устойчивы к изменению, большинство из них передается в генотипе и оказывает значимое влияние на конфигурацию других компонентов национального психического склада. Менталитет формируется в ходе длительного исторического развития этноса, а ментальные конструкции являются, по сути, стержневыми особенностями различных культур.
§Менталитет не способен быстро перестраиваться под воздействием внешних обстоятельств, для адекватной реакции на резкие изменения внешней среды необходим определенный ментальный потенциал. Во-первых, национальный менталитет способствует инициированию определенных действий, следованию определенным ценностям, образу мыслей и чувств, предпочтению определенной культуры. Во-вторых, он выступает барьером, отталкивающим все то, что человеку чуждо (неприемлемые стандарты поведения, идеи), что вызывает его неприятие. Таким образом, специфическая и главная функция менталитета заключается в обеспечении механизмов стабильности, а не механизмов изменения психического склада нации. Помимо основной ментальной функции, национальный менталитет выполняет так же еще целый ряд важных функций. В настоящее время национальный менталитет выполняет функцию сохранения культурных и гносеологических стереотипов. Национальный менталитет выполняет также целевую функцию. Выстроенная ментальная картина мира является целеориентирующей.
§Этническая ментальность - первая степень формирования национального менталитета, если национальный менталитет - это мировоззрение, то этническая ментальность - это мироощущение; национальный менталитет - атрибут нации, этническая ментальность - атрибут народности, которая еще не прошла все ступени развития, позволяющей ей стать нацией.
§Структурирование компонентов психического склада нации выполнено в соответствии с психогенетическим подходом. Такой подход помогает понять назначение каждого компонента психического склада нации и, что особенно важно, место национального менталитета в формировании, структурировании и развитии психического склада нации. В соответствии с этим подходом в психическом складе нации выделено три уровня. I уровень, названный «генетическим» - это набор наиболее устойчивых национально-психологических характеристик, которые передаются от поколения к поколению в генотипе. Основными компонентами этого уровня являются национальный менталитет, национальный склад ума и национальный темперамент. II уровень можно назвать «геносоциальным». Основными компонентами этого уровня являются национальный характер, национальные стереотипы и национальные чувства. Элементы этого уровня, с одной стороны, детерминированы компонентами генетически уровня психического склада нации, с другой - социальными факторами. Влияние элементов генетического уровня психологического склада нации проявляется в устойчивости проявления психологических феноменов компонентов геносоциального уровня, ригидностью к новому внешнему влиянию. III уровень можно назвать «социальным». На этом уровне проявляется широкий спектр разнообразных отношений представителей этноса к различным явлениям окружающего мира, основными компонентами этого уровня являются национальные интересы и ориентации, национальное самосознание, национальные традиции и обычаи. Передача элементов социального уровня национального психического склада в процессе социализации является важнейшим признаком элементов этого уровня; национальные интересы и ориентации, национальное самосознание, национальные традиции и обычаи, - все это человек получает в процессе социализации, и все эти элементы относительно легко поддаются трансформации, в особенности в переломные периоды в развитии нации.
§Национальный менталитет имеет в своей структуре два основных компонента: национальную идею и национальный прототип. Национальная идея - это квинтэссенция менталитета, часто по национальной идее можно судить обо всем национальном менталитете в целом. Национальная идея - это представления, во-первых, о национальном обществе, которое в национальном сознании представляется идеалом, во-вторых, о месте этого национального общества в общемировой системе. Национальный прототип или образ положительного национального героя - характеристика, показывающая личные устремления большинства членов нации.
§Структурные компоненты менталитета раскрываются через определенные ценностные ориентации. Нами была выдвинута гипотеза о существовании двух ценностных ориентаций, являющихся системообразующими для национального менталитета. Первая базовая ментальная ценностная ориентация отражает степень преобладания духовных или материальных ценностей в национальном менталитете, а вторая базовая ментальная ценностная ориентация отражает степень преобладания коллективных или индивидуалистических ценностей.
Таким образом, данные теоретического исследований позволяют сделать вывод о том, что «национальный менталитет» - это категория, имеющая важное методологическое значение для ряда гуманитарных наук. Ее широкое применение учеными различных направлений общественного знания показывает, что глубокий анализ современных социальных процессов возможен лишь при учете ментальных факторов. Исследуемая категория имеет значение не только для теоретических изысканий, но и представляет интерес при принятии управленческих решений, касающихся социальных и этнических общностей.
Исследовательская практика психологии неотделима от социальной, от общественных потребностей, связанных с решением задач обучения, воспитания, отбора кадров, используемых в материальном и духовном производстве, стимулирования деятельности личности и коллектива и т. д. В заключение следует сказать, что, разумеется, данное исследование не дает исчерпывающих и однозначных ответов на вопрос о детальной сущности национального менталитета, однако, оно сделало конкретные шаги по пути научного анализа этого вопроса. Многие из результатов остались за рамками данной работы, многое еще предстоит осмыслить и понять, однако, ясно главное - без подлинно научного изучения этих проблем мы не можем надеяться на мирное и достойное существование нашей многонациональной страны и всех народов, ее населяющих.

Библиографический список

1.Абульханова К. А., Енакаева Р. Р. Российский менталитет, или Игра без правил? (Российско-французские кросс-культурные исследования и диалоги) // Российский менталитет: Психология личности, сознание, социальные представления. М., 1996. С. 4-27.
2.Агеев В. С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. - М., 1990.
3.Айларова С. Преемственность поколений в осетинском обществе.//Дарьял - № 3. - 2001. - 78-87.
4.Андреева Г. М. Социальная психология. - М., 1996.
5.Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М. Советский образ жизни: общие и национально особенное//Сов. Этнография. - 1976. - № 3. - с.10-23
6.Аутлева Ф. Т Ценностно-нормативные ориентиры русской ментальности социально-философский анализ Автореф. дис. …канд. философ. наук. - М., 1996.
7.Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. В 3 т. Т.1. От прошлого к будущему - М., 1991.
8.Бабаянц В. В. Межкультурное общение: некоторые аспекты коммуникативных барьеров// Научные труды СевКавГТУ: серия «Гуманитарные науки». - 2003. - Вып.8. - Ставрополь, - с.180-184.
9.Барабанщиков А. В., Дерюгин П. П. Военно-педагогическая диагностика. (Теория, опыт, проблемы). - М., 1995.
10.Белинская Е. П. Стефаненко Т. Г. Этническая социализация подростка. - М. - Воронеж, 2000.
11.Бокачев И. А. Духовность и общество: Учеб. - метод. пособие. - Ставрополь, 2001.
12.Болотова А. К. Макарова И. В. Прикладная психология: Учебник для вузов. - М., 2002.
13.Большая советская энциклопедия/ Под ред. Б. А. Введенского. -В 51 т. Т. 35. - 2-е изд., испр. - М., 1955.
14.Большой психологический словарь/Под ред. Б. Мещерекова, В. Зинченко. - СПб., 2003.
15.Бромлей Ю. В., Подольный Р. Г. Человечество - это народы. - М., 1990.
16.Бызова В. М. Психология этнических различий: проблемы менталитета, отношений, понимания: Дис. … д-ра псих. наук. - СПб., 1998.
17.Бююль А. Цёфель П. SPSS: искусство обработки информации. - СПб., 2002.
18.Я. М. Бергер. Модернизация и традиция в современном Китае// Полис. - 1995. - № 5. - с. 60-77.
19.Вальцев С. В. Национальной менталитет как предмет этнопсихологическо-го исследования // Объединенный научный журнал. - 2004. - № 4. - с.21-22.
20.Вальцев С. В. Социально-психологические особенности национального менталитета: Дис. … канд. псих. наук. - М., 2004.
21.Вальцев С. В. Психологические особенности русского менталитета. Магистерская диссертация., МПГУ. - М., 2003
22.Вальцев С. В. Является ли понятие менталитет синонимом понятия ментальность? // Объединенный научный журнал. - 2004. - № 7. - с.39-41.
23.Вальцев С. В. Сущность, структура национальной психологии//Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сбор. научн. тр. кафед. философ. МПГУ. - 2004. - Вып.26. - М., с.42-47
24.Васильев С. В., Модели кросскультурного менеджмента. - Великий Новгород, 2002.
25.Вернадский Г. В. История России. Киевская Русь. - М., 1996.
26.Виссон Л. Чужие и близкие в русско-американских браках. - М., 1999.
27.Волков Г. Н. Этнопедагогика: Учеб. для студ. сред и высш. пед. учеб. заведений. - М., 2000.
28.Волков Ю. Г., Поликарпов В. С. Человек: Энциклопедический словарь. - М., 1999.
29.Воркачев С. Г. Методологические основания лингвоконцептологии// Теоретическая и прикладная лингвистика/Межв. сб. науч. тр. - 2002. - Вып.3. - Воронеж, с.79-95.
30.Габриэлян Н. М. Взгляд на женскую прозу//Преображение (Русский феминистский журнал). - 1993. - № 1. С. 102-108.
31.Галльский Ю. А. Человек и его сущностные силы. - Барнаул.: 1994.
32.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Америка в сравни с Россией и славянством. - М., 1997
33.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. - М., 1999.
34.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. - М., 1995.
35.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Курс лекций. - М., 1998.
36.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Соседи России. Польша, Литва, Эстония. - М., 2003.
37.Гачев Г. Г. Национальные образы мира. Ценральная Азия: Казахстван, Киргизия, Космос Ислама. - М., 2002.
38.Герасимов И. В. Модернизация России как процесс трансформации ментальности//Российская история: проблемы ментальности./ Тез. докладов науч. конф. 4-6 октября 1994г. - М., 1994. - с.10.
39.Гершунский Б. С. Философия образования для 19 века (В поисках практико-оринтиров. образоват. концепций). - М., 1997.
40.Гнатенко П. И. Национальная психология. - Днепропетровск, 2000.
41.Горан В. П. Переломные этапы истории европейской философии: теоретико-методологические проблемы исследования//Философия науки. - 1999. - № 2(6). - с.5-36.
42.Горбунова М. Г. Диалектика язычества и православия в структуре русского менталитета: Атореф. дис. … канд. философ. наук. - Н. - Новгород, 2001.
43.Горячева А. И. О некоторых категориях социальной психологии// Проблемы общественной психологии. - 1965. - № 5- с.47-52.
44.Грановская P. M., Никольская И. М. Защита личности. - СПб., 1999.
45.Граус Ф. Ментальность в средневековье. История ментальностей и историческая антропология: зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1996.
46.Гринева С. В. Ценностные основания менталитета в трансформирующимся российском обществе.: Дис. … канд. философ. наук: - Ставрополь, 2002.
47.Гуревич А. Я. Уроки Люсьена Февра / Послесловие к книге Л. Февра «Бои за историю». - Л, 1991.
48.Гуревич А. Я. Исторический синтез и Школа «Аналов». - М., 1993.
49.Гуревич А. Я., Вовель М., Рожанский М. Ментальность// 50 / 50: Опыт словаря нового мышления. - М., 1989. - с.454 - 464.
50.Давыдов А. А., Давыдова Е. В. Измерение искренности респондента. - М., 1992.
51.Дашковский П. К. К вопросу о соотношении категорий «менталитет» и «ментальность»: историко-философский аспект// Философские дескрипты. - 2002. - № 2. - с.36-44.
52.Дашдамиров А. Ф. К методологии исследования национально-психологических проблем// Сов. этнография. - 1983. - № 2 - с.62-64.
53.Душков Б. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. - Екатеринбург, 2002.
54.Дзадзиева Н., Черджиев А. Этнополитические представления молодежи// Бюллетень Владикавказского института управления. - № 1. -1998 с.6-18
55.Дзуцева Х. В. Судьба языка - и во власти закона // Северная Осетия. - 2000. - 24 февраля.
56.Дзялошинский И. М. Российский журналист в посттоталитарную эпоху. - М., 1996.
57.Додонов Р. А Теория ментальности: Учение о детерминантах мыслительных автоматизмов. - Запорожье, 1999.
58.Додонов Р. А. Этническая ментальность: опыт социально-философского исследования. - Запорожье, 1998.
59.Дружинин В. Н. Экспериментальная психология. - СПб., 2000.
60.Дубов И. Г. Феномен менталитета: психологический анализ//Вопросы психологии. - 1993. - № 5. - с.20-29.
61.Дулаев И. Этнические стереотипы беженцев // Бюллетень Владикавказского института управления. - № 1(7). -2001 с.31-45.
62.Душков Б. А. Психология типов личности, народов и эпох. - Екатеринбург, 2001.
63.Душков Б. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. - Екатеринбург. 2002.
64.Дюркгейм Э. Социология и теория познания: Хрестоматия по истории психологии. - М., 1980.
65.Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М., 1996.
66.Елизаров А. Н. Роль духовных ценностных ориентаций в процессе интеграции семьи //Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. - 1997. - № 3. - С. 59 - 67.
67.Зеньковский В. В.«История русской философии». - М., 1993.
68.Зорина З. А., Полетаева И. И. Зоопсихология. Элементарное мышление животных. - М., 2001.
69.Зубкова Е. Ю., Куприянов А. И. Ментальное измерение истории: поиски метода// Вопросы истории. - 1995. - № 7. - с. 153-160
70.Историческая этнология: Учеб. пособие для вузов/Под ред. С. В. Лурье. - М., 1998.
71.История ментальностей, историческая антропология: Сбор. обзоров/ Сост. М. Е. Михина. - М., 1996.
72.Кобахидзе Е. Социально-психологические проблемы межэтнического взаимодействия в северной осетин // Бюллетень Владикавказского института управления. - № 1(6). -2000 - с.6-18
73.Калина Н. Ф., Черный Е. В., Шоркин А. Д. Лики ментальности и поле политики. - Киев, 1999.
74.Карандашев В. Н., Дмитрук С. В., Методика Ш. Шварца по изучению ценностных ориентаций личности. - Вологда, 2002.
75.Касьянова К. О русском национальном характере. - М., Екатеринбург, 2003.
76.С. Л. Катречко. Ментальность России и менталитет Западной Европы: сравнительный анализ //Россия и Запад: диалог культур. - М., МГУ. 1994
77.Кибизова Э. Э. Этносоциальные ценности представителей разных поколений (на примере русских и осетин).: Дис… канд. психол. наук. - СПб., 1999.
78.Ключевский В. О. Курс русской истории. - М., 1998.
79.Козлов. В. И Этнос нация, национализм. Сущность и проблематика. - М., 1999.
80.Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. - М., 2002.
81.Кравченко А. И. Культурология: Словарь. - М., 2000.
82.Крапивенский С. Э. Социальная философия. - Волгоград, 1995.
83.Краткий психологический словарь/Сост. Л. А. Карпенко; под общей ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. - 2-е изд., испр. - Ростов-на-Дону, 1998.
84.Краткий этнологический словарь. Подготовлен группой специалистов Российской Академии управления (Академия правительственных служб при Президенте Российской Федерации). - М., 1994.
85.Крысько В. Г. Этнопсихология и межнациональные отношения: Курс лекций. - М., 2002.
86.Крысько В. Г. Словарь-справочник по социальной психологии. - СПб., 2003.
87.Крысько В. Г. Социальная психология в схемах и комментариях: Учеб. пособие. - СПб., 2003.
88.Крысько В. Г. Влияние национально-психологических особенностей на боевую деятельность личного состава армий империалистических государств. - М., 1987.
89.Крысько В. Г., Саракуев Э. А. Введение в этнопсихологию. - М., 1996.
90.Кудинов С. И. Половозрастные и национально-этнические аспекты любознательности: Дисс. … д-ра псих. наук. - Новосибирск, 1999.
91.Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. - Ростов-на-Дону, 2000.
92.Лебедева Н. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. -М., 1999.
93.Лебедева Н. М. Базовые ценности русских па рубеже XXI века // Психологический журнал. - 2000. - Т.21- № 3. - с.73-87.
94.Лемяскина Н. А. Детский менталитет и формирование коммуникативных навыков ребенка // Риторика в современном образовании: Тез. докл. III Межд. конф. по риторике. 27-29 января 1999г. - М., 1999. - с.88-89.
95.Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. - М., 1984.
96.Лотман Ю. М. Избр. Статьи: В 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и топологии культуры. - Таллинн, 1992.
97.Лурье С. В. Метаморфозы традиционного сознания. Опыт разработки теоретических основ этнопсихологии и их применения к анализу исторического и этнографического материала. - СПб., 1994.
98.Лурье С. В. Психологическая антропология: история, современное состояние, перспективы: Учеб. пособ. для вузов. - М., 2003
99.Малькова В. К. Республиканская пресса России: новая этно-национальная идеология// Исследования по прикладной и неотложной этнологии - № 103. - 1997. - с.22-31.
100.Манекин Р. В. Контент-анализ как метод исследования истории мысли. Опыт количественного исследования итальянских текстов эпохи Возрождения (Поджо Браччолини) // Клио. - 1991. - № 1. - с.28-33.
101.Ментальности: двусмысленная история. в сб.: История ментальностей и историч. антропология. Зарубежн. иследования в обзорах и рефератах. М.: Рос. гос. гуманитарн. ун-т, 1996, сс. 40, 42.
102.Минутко В. Л. Справочник психотерапевта. - М., 1999.
103.Михайлова Р. В. Объективные состояния крестьянства как социальной общности // Философия и общество. - 2002. - N 4. - С. 55-78
104.Михина Е. М. У. Раульф. Рождение понятия. Разговоры о «ментальности» во времена дела Дрейфуса. - М., 1991.
105.Мнацаканян М. О. Нации и национализм: Социология и психология национальной жизни. - М., 2004.
106.Мостовая И. В., Скорик А. П. Архетипы и ориентиры российской ментальности// Полис. - 1995. - № 4. - с. 69-76.
107.А. Мудрик. О коммуникативной культуре//Директор школы. - 2003. - № 6. - с.37-42
108.Мухина В. С. Проблемы генезиса личности. - М., 1985.
109.Налчаджян А. А. Этническая характерология. - Ереван, 2001.
110.Немов Р. С. Психология. Словарь-справочник. В 2 т. Т.2. - М., 2003.
111.Немов Р. С. Психология. В 2 т. Т.1. - М., 1998.
112.Одайник В. Психология политики. Политические и социальные идеи К. Г. Юнга. - СПб., 1996.
113.Пальцев А. И. Менталитет и ценностные ориентации этнических общностей: Дисс. … канд. философ. наук. - Новосибирск, 1998.
114.Платонов Ю. П. Основы этнической психологии: Учеб. пособие. - СПб., 2003.
115.Педагогический энциклопедический словарь под ред. Бим-Бад Б. М.. М., 2003
116.Полежаев Д. В. Ментальность и менталитет как часть и целое. Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия. СПб., 1999.
117.Политология. Энциклопедический словарь. - М., - 1993.
118.Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. - М., 1979.
119.Писарчик Л. Ю. Гуманистические основы взаимосвязи науки и искусства// Credo. -1999. - № 17. - с.30-17
120.Психология личности: словарь-справочник/ под ред. Горностая П. П., Титаренко Т. М. - Киев, 2001.
121.Пушкарев Л. Н. Что такое менталитет? Исторические заметки // Отечественная история. - 1995. - № 3. - с.158 - 166.
122.Радаев В. В. Экономическая социология: общие контуры подхода//Социологические чтения. - 1996. - № 1. - с. 96-120
123.Радугин А. А. Психология. Учебное пособие для высших учебных заведений. - М., 2001.
124.Редель А. И. «Духовность - основа российского менталитета. - М., 2000.
125.Розов М. А. Философия без сообщества? // Вопросы философии. - 1988. - № 8.
126.Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики/ под ред. К. А. Абульхановой, А. В. Брушлинского, М. И. Воловиковой.- М., 1997.
127.Российская ментальность: Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. - 1994. - № 1 - с.25-53.
128.Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. - М., 1946.
129.Руткевич A. M. Юнг К. Г. об архетипах коллективного бессознательного//Вопросы философии. - 1988. - № 1. - с.124-132.
130.Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. - М., 2004.
131.Сидоренко Е. В. Методы математической обработки в психологии. - СПб., 2003.
132.Смирнов Ю. Б. Эволюция и особенности ценностно-нормативных ориентаций западноевропейской и российской ментальности: Атореф. дис. … канд. философ. наук. - М., 1995.
133.Смирнова Н. Л. Образ умного человека: российское исследование. - М., 1997
134.Смольков В. Г. Тектология А. Богданова и современность// Проблемы теории и практики управленя. - 1997. - N 3. - С. 74-88
135.Советский энциклопедический словарь/ Под ред. Прохорова А. М. - М., 1990.
136.Современная этнопсихология: Хрестоматия/ Под общ. ред. А. Е. Тараса. - Минск: 2003.
137.Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. - М., 1998
138.Социальная и культурная дистанции. Опыт многонациональной России / Отв. ред. Л. М. Дробижева. - М., 1998.
139.Социальная психология/Под ред. Кузьмина Е. С., Семенова В. Е. - Л.: 1977.
140.Социальная психология: Учеб. пособие для вузов / А. Л. Журавлева, В. П. Позняков, Е. Н. Резников и др.; Под ред. А. Л. Журавлева. - М., 2002.
141.Спиркин А. Г. Философия: Учебник. - М., 1998.
142.Споры о главном. Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов» - М., 1993.
143.Сравнительная психология и зоопсихология/Сост. и общ. ред. Калягиной Г. В. - СПб., 2001.
144.Старовойтова Г. М. О предметной области этнопсихологии. // Советская этнография. - 1983. - № 3. - с.78-85.
145.Столяров И. Н. Место и роль христианской этики в формировании духовно-ценностных ориентаций молодежи: Атореф. дис. … канд. философ. наук. - М., 1996.
146.Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. - М., 2003.
147.Сухарев В. А., Сухарев М. В. Психология народов и наций. - Симферополь, 1997.
148.Субетто А. И. Диалектика снятия противоречий личностного и профессионального измерений в становлении личности. - М., 2004.
149.Усенко О. Г. К определению понятия «менталитет». Российская ментальность: методы и проблемы изучения. - М., 1994.
150.Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Мат. межд. конф. - М., 1996. - с. 6-11.
151.Фоменко А. А. Философско-антропологические и педагогические аспекты понятия духовности в современном мировоззрении//Образование и наука в третьем тысячелетии: Сбор. статей к четвертой межд. научно-теор. конф. 25-26 апреля 2002- Барнаул, 2002. - с.34-36.
152.Франкл. В. Человек в поисках смысла. - М., 1990.
153.Фуллье А. Психология французского народа. - М., 1998.
154.Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. - СПб., 2000.
155.Черчесов А. Венок на могилу ветра. - СПб., 2000.
156.Цуциев Л., Дзугаев Л. Национальная идея как ядро концепции национального развития // Бюллетень Владикавказского института управления. - № 1. -1998 с.17-28
157.Шатилов А. Б. Соотношение статики и динамики в политической культуре общества // «Новая» Россия: власть права и право власти: Мат. Рос. межвуз. науч. конф. 28-29 ноября 1997г. - М., - 1997. - С. 8-10.
158.Шевандин Н. И. Основы психологической диагностики: Учеб. для студ. Высш. учеб. заведений: В 3 т. Т.3. - М., 2003.
159.Шпрандель. Р. Мои опыты в области истории ментальностей // История ментальностей и историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1996.
160.Этническая социализация подростка. - М. - Воронеж, 1999.
161.Этнопсихологический словарь / под ред. В. Г. Крысько. - М., 1998.
162.Этнопсихологические проблемы вчера и сегодня: Хрестоматия /Сост. К. В. Сельченок. - Минск, 2004.
163.Юнг К. Г. Аналитическая психология. - СПб., 1994.
164.Юнг К. Г. Психоанализ бессознательного. - М., 1994.
165.Юнг К. Г. Психологические типы. - М., 1995.
166.Яковец Ю. В. История цивилизаций. - М., 1996.

167.Benedict R. Patterns of Culture. - Boston and New York, 1994.
168.Bidney D. Theoretical Anthropology. - New Brunswick (USA), L., 1996.
169.Bond R., Smith P. B. Culture and conformity: A meta-analysis of studies using Asch\'s (1952b, 1956) line judgment task // Psychological Bulletin. - 1996. - Vol.119. - P.111-137.
170.Chaplin J. P. Dictionary of psychology. - N. Y., 1975.
171.Dictionnaire des Sciencess Humaines. Sociologie, Psychologie social, Anthropologie. - Paris., 1990.
172.Drever J. A dictionary of psychology. - Harmondsworth, 1967.
173.Funk & Wagnalis. New standart dictionary of the English language. - N. Y., 1962
174.Hall E. T. The hidden dimensions of time and space in today\'s world // Cross-cultural perspectives in nonverbal communication. Toronto. - 1988. - P.145-152.
175.Inkeles A., Levenson D. J. National Character: The study of Modal Personality and Sociocultural Systems. - London, 1969.
176.Kluckhohn С. Toward a Compression of Value-Emphases in Different Cultures. - Chicago, 1956.
177.Kluckhohn С. Values and Value Orientations in the Theory of Actions./In: Parnsons T. and Shils E. (eds.). - Toward General Theory of Action. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951
178.Kluckhohn F., Strodtbeck F. L. Variation in Value Orientations. - N. Y., 1961.
179.Le Bra G. Psychologie des peuples et histoire.// Rev. de psychologic des peuples. - L; i Havre, - 1996. - № 1.
180.Léevy-Bruhl L. «Primitive mentality» and religion (Classical approaches to the study of religion. Aims, methods and theories of research). - Paris, 1973.
181.Matsumoto D. Culture and psychology. Pacific Grove (Cal.), 1996.
182.Obligacion F. R. Managing perceived deception among respondents: a traveler«s tale // Journal of Contemporary Ethnography. - 1994. Vol. 23. - № 1. - Р. 29-50.
183.Peabody D. National characteristics. - Cambribge, 1985.
184.Phinney J. S. Ethnic identity in adolescents and adults: Review of research//Psychological Bulletin. - 1990. - Vol.108.
185.Reber A. S. The penguin dictionary of psychology. - Harmondsworth, 1985.
186.Stephan W. G., Stephan C. W. Intergroup relations. - Madison, 1996.
187.The universal dictionary of English language. - L., 1957.
188.Triandis H. C. Cross-cultural psychology//Asian J. of Social Psychology. 1999. - Vol.2.
189.Webster\'s third new international dictionary. - L., 1961.
190.Бех В. П. Содержание социального мира // Нова парадігма. - 1997. - № 4. - с.4.

Комментарии:

Вы не можете оставлять комментарии. Пожалуйста, зарегистрируйтесь.